Северо-Кавказский военный округ.

Письмо красноармейца 22-й дивизии гласит: «Налога ни черта не давайте. Если у вас лишнего хлеба нет, то и дела нет, а скотину продавать не имеют права. Так и говорите, что платить нечем, что хотите, то и делайте. А если что-нибудь конфискуют, тогда посмотрим. Этот номер не пройдет».

Красноармеец 28-й Горской дивизии: «Настроение красноармейцев плохое. Нам говорят, что наши семьи пользуются льготами, ни в чем не нуждаются. Оказывается наоборот — непосильный налог, для которого приходится последнюю корову или лошадь продавать. Мы ругаемся с политруками и командирами по этому поводу».

Сибирский военный округ.

Красноармеец 21-й дивизии пишет домой: «Еще раз прошу вас налога не платить. Укажите, что ваш сын служит в Красной армии. Пусть тебя (брата) садят в тюрьму, но налога не давай. Дай мне только приехать, всех ваших партийных перебью за то, что дерут с нас шкуру. Я решусь на все. Пусть умру в тюрьме, но счастья мало будет всем комячейкам, которые сейчас занимаются живодерством».

Западный военный округ.

Красноармеец 2-й дивизии, вернувшийся из отпуска, рассказывал, что «крестьян обирают вовсю и при нем у одной вдовы отобрали последнюю корову. Мы здесь живем, как на даче, а что творится с крестьянами — один ужас».

Красноармеец полковой школы той же 2-й дивизии заявил военкому: «Вы мне говорите, что делается во Франции и Англии. Мне это неинтересно. У моей матери взяли тридцать рублей налога. Ей пришлось продать последнюю корову, чтобы заплатить».

Московский военный округ.

Красноармеец 17-й дивизии говорил товарищам: «Мы, товарищи, молчим. Нас дома грабят беспощадно, дерут продналог. Давайте сорганизуемся и возьмем у них этот налог, пока есть винтовки в руках».

Несколько красноармейцев 6-й дивизии заявили, что «в случае войны они первые перейдут к белым».

В армии распространилось враждебное отношение к политработникам, которых сравнивают с попами: «При царе нас опутывали законом Божьим в школах. Сейчас стали опутывать политруки, которые рисуют нам картины, что везде хорошо, а придешь домой — жрать нечего».

Но эти картины реальной жизни вождей не интересовали.

МЯТЕЖ В МОСКВЕ

Удобным поводом для вмешательства чекистов в военные дела стала история, которая произошла летом 1934 года, когда Сталин, по обыкновению, отдыхал на юге.

5 августа 1934 года рано утром Артем Сергеевич Нахаев, начальник штаба артиллерийского дивизиона Осоавиахима, поднял по тревоге отряд курсантов, проходивших сборы в летнем лагере под Москвой.

Осоавиахим, то есть Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству — предшественник ДОСААФ. Военизированное общество занималось подготовкой молодежи к армейской службе.

Во главе отряда Нахаев прибыл в столицу и в восемь часов утра беспрепятственно прошел на территорию Красноперекопских казарм 2-го стрелкового полка Московской пролетарской дивизии на Сухаревской площади.

Нахаев выстроил своих курсантов и произнес перед ними горячую речь с призывом выступить против советской власти:

— Мы воевали в четырнадцатом году и в семнадцатом. Мы завоевали фабрики, заводы и земли рабочим и крестьянам, но они ничего не получили. Все находится в руках государства, и кучка людей управляет этим государством. Государство порабощает рабочих и крестьян. Нет свободы слова, страной правят евреи. Товарищи рабочие, где ваши фабрики, которые вам обещали в семнадцатом? Товарищи крестьяне, где ваши земли, которые вам обещали? Долой старое руководство! Да здравствует новая революция! Да здравствует новое правительство!

Курсанты, которые пришли с Нахаевым, даже не имели оружия: на учебных сборах винтовок не выдавали. Он приказал занять караульное помещение 2-го стрелкового полка и вооружиться боевыми винтовками.