— Собственно говоря, со мной ничего не случилось.

— Собственно говоря? Ну, это у тебя еще влияние двора, каждая несчастная фрейлина должна быть веселой, всегда хорошо себя чувствовать, как балерина всегда улыбается, даже когда еле дышит.

— Ты преувеличиваешь, — спокойно сказала Клодина, — я не больна, но знаешь, я, может быть, уеду на некоторое время.

— Ты? — воскликнула Беата, — теперь?

— Да, да, но молчи об этом, Иоахим пока не знает.

Беата еще не успела выговорить вопрос, как Клодина добавила:

— Не встретила ли ты Иоахима?

— Нет.

— Я думаю, он хотел ответить на визит Лотаря. Ты знаешь, это целое событие для него. Он только что ушел, но я убеждена, что он потратит на дорогу часа три, потому что во время ходьбы у него появляются творческие мысли, он будет останавливаться и записывать их, забудет и время, и место.

— Иоахим не застанет Лотаря, — сказала Беата. — Он уехал в Лобштедт.

— В Лобштедт? — переспросила Клодина. — Он уезжает?

— Нет, он встречает принцессу Теклу с дочерью. Разве ты не знаешь, что она прибудет в Нейгауз на четыре недели, чтобы любоваться своей внучкой?

— Нет, — беззвучно сказала Клодина.

— Я думала, что говорила тебе об этом.

Клодина не отвечала. В комнате стало так тихо, что был слышен стук маленьких карманных часов, стоявших на столе на изящном перламутровом футляре в виде подставки.

Беата жадно смотрела в окно, ей хотелось уйти. Она думала о своем посте хозяйки, которому она именно сегодня изменила, и представила себе мужчину, остановившегося в темном коридоре перед дверью с надписью: «Вход воспрещается», представила, как этот человек покачает головой и вернется назад. Нет, он не должен так уйти. Может быть, он никогда больше не придет.

Беата вскочила.

— Извини. Клодина, я лучше пойду домой, надо еще о многом позаботиться. — Ложь замерла у нее на устах, она вдруг покраснела. — Будь здорова, дорогая!

— Прощай, Беата!

— О Господи, не больна ли ты? — воскликнула Беата и пристально посмотрела на кузину, только сейчас заметив, что она очень бледна.

— Нет, нет, — отвечала та, и яркая краска залила ее лицо. — Я здорова, совершенно здорова. Иди, я прекрасно себя чувствую и провожу тебя вниз. Конечно, у тебя еще много хлопот, скажи Иоахиму, если застанешь его, чтобы он ушел до приезда дам. Ты знаешь, как он дик и странен…

— Ему незачем видеть их! У меня своя отдельная комната, — проговорила Беата.

— О, так ты не знаешь принцессы Елены, — горько проговорила Клодина.

— Скажи мне несколько слов об этой маленькой принцессе, ведь от Лотаря ничего не добьешься.

— Понимаешь, Беата, я недостаточно беспристрастна, чтобы быть справедливой. Она, думается мне, терпеть не может меня и всегда выказывает мне худшие стороны своего характера. Те, к которым она благосклонна, в восторге от нее. Она настоящий чертенок, привлекательная, хотя и не красивая, оживленная и капризная… — Клодина запнулась. — Да, да, — продолжала она, — она очень привлекательна, очень… Прощай, Беата!

— Ты плачешь? — спросила кузина. — У тебя так блестят глаза.

— Нет, — ответила Клодина, — я не плачу…

— Прощай, милочка, и подумай о свежих туалетах — Лотарь хочет устроить праздник, и я надеюсь — не правда ли, ты не откажешь мне в добром совете? Я ведь неопытна в придворном этикете, как малый ребенок.