Клодина поспешно вернулась в свою маленькую комнату. Ей казалось, что весь свет пошатнулся: она хорошо понимала, зачем принцесса Текла привозит в Нейгауз свою младшую дочь.

«Потерян! — шептала она про себя. — Потерян навсегда! Но можно ли потерять то, чем никогда не владел?». Со вчерашнего дня, такого пестрого и ужасного, в сердце Клодины ворвалась большая и сильная надежда, она против воли соединяла с его ночной поездкой тысячи нелепых, сладких дум. Надежда и страх волновали ее до рассвета, а едва она проснулась после недолгого сна, перед глазами снова стояла его фигура, какой она явилась ей вчера в полосе света под ее окном.

Какая глупость! Он приезжал не затем, чтобы следить влюбленными глазами за ее тенью, а чтобы удостовериться — дома ли она, как подобает честной девушке. Он заботится о славе и чести своего дома и имени!

Клодина так прижала руки к глазам, что перед ними засверкали огненные искры, но среди них прыгала изящная девичья фигурка. Она опустила руки и поглядела в окно. В своем ли она уме? Сквозь красные пятна, мелькающие перед глазами, она увидела за оградой красную ливрею придворного лакея, и тут же в комнату вбежала фрейлейн Линденмейер:

— Фрейлейн Клодина, их высочество!..

Клодина неверными шагами подошла к зеркалу, надела белую соломенную шляпку, дала фрейлейн Линденмейер вложить себе в руки зонтик на голубой подкладке и сошла вниз. На козлах изящного двухместного экипажа сидел сам герцог и правил. Девушка машинально нагнулась к руке герцогини, нежное лицо которой сияло от наслаждения прогулкой.

— О, благодарю, благодарю вас, добрая Клодина! Я отлично чувствую себя! — ответила на ее вопрос герцогиня глухим, хриплым голосом. — Разве может быть иначе? Эта чудесная погода, сосновый дух, герцог возницей, и вы со мною рядом! Скажите сами, моя дорогая!

Они долго катались по лесу, остановились перед одинокой мельницей у шумного ручья, и герцогиня попросила у совершенно пораженной мельничихи стакан свежего молока. Герцог в это время передал вожжи слуге и, прислонившись к экипажу, милостиво расспрашивал поспешно прибежавшего мельника о его делах и велел ему показать герцогине своих трех сыновей, ровесников принцев. Герцогиня спросила белокурых, загорелых мальчиков, кем они хотели бы стать. Те дружно отвечали — солдатами! И она дала каждому по светлому талеру с изображением герцога. После этого поехали назад, домой. Сквозь сосновые ветви уже падали вечерние лучи.

Герцогиня задавала массу вопросов, и Клодина должна была сосредоточить на них свое улетающее внимание.

— В Нейгаузе гости? — спросила герцогиня. — Там развевается штандарт нашего дома.

— Ее светлость принцесса Текла, — подтвердила Клодина.

— А Елена?

— Да, ожидают также и принцессу Елену.

— Прощай, прекрасное одиночество! — воскликнула герцогиня.

Экипаж быстро приближался к низкой ограде парка Нейгауза, а навстречу ему мчались два ландо с кучерами и лакеями в парадных ливреях. Они должны были встретиться у въезда в парк; действительно, герцог приветственно взмахнул бичом, а герцогиня рукой сделала знак экипажу, в котором на темно-коричневых шелковых подушках сидели две дамы, а напротив них Лотарь.

Клодина видела, как маленькая принцесса в кокетливом дорожном пальто из блестящего серого шелка с широкими, подбитыми голубым, рукавами и в изящной шляпке бросила на нее удивленный, насмешливый взгляд и как принцесса Текла при поклоне, который она весьма принужденно сделала герцогине, холодно навела на нее лорнет, а Лотарь, казалось, вообще не заметил ее.

— Будущая госпожа въезжает в Нейгауз, — сказал герцог, повернувшись на козлах, и пристально взглянул блестящими глазами в бледное лицо молодой девушки.