— На той стороне… — сказала она неуверенно.

— Ну-ну, говори, — подхватил он, — я с удовольствием тебя послушаю. У меня как раз приступ ностальгии.

— Да нет у тебя никакой ностальгии, — возразила она раздраженно, — да и у меня тоже. Но…я не знаю…

— Что?

— Должен же быть какой-то другой путь?

— Но ведь это и есть другой путь, — мягко возразил он.

Она молчала, опустив голову, и он, впервые за все время пожалел ее. Есть люди, которым неуютно нигде. И это, как ни странно, самые обычные люди. Они кочуют из страны в страну, из мира — к миру, в поисках места, где можно было бы становиться, где было бы все правильно…

— Это — нетронутый мир, — сказал он тихо. — Здесь не знают страха. Единственный ужас для них — это когда мимо, раз в год, проходит Кочевье. А когда приходит их срок, они умирают. Ну, так это везде так.

Она подняла голову и снова посмотрела на него. Это был нехороший взгляд, и, что еще хуже, в нем было что-то безумное. Словно она ломилась в несуществующую дверь — стоя посреди абсолютно пустого пространства.

— Да, это везде так. — согласилась она. — Кстати, а что будет с тобой?

— Со мной ничего не будет. — Ответил он. — Я не принадлежу этому миру. Я не принадлежу никакому. Это, по-твоему, лучше?

— Такие, как ты… кто дал вам право решать все за остальных?

— Нет, — сказал он. — Не такие, как я.

— Саарги.

Он усмехнулся.

— Ты думаешь, я — саарги? Не смеши меня. Просто, там всегда живут люди — и с той стороны, и с этой. Они используют нас, как наблюдателей. И, если нужно быстро вмешаться…

— Как оперативных работников, — холодно заключила она.

— Да. Как оперативных работников,

— Значит, когда сюда попали отряды с той стороны…

— Саарги перекрыли Проход. Они боялись, что это — только первые ласточки. Что сюда хлынут вооруженные толпы. Они бы долго не продержались, но что бы они успели наделать тут, представь сама.

— Болезнь…

— Тут мы не вмешивались. Я хочу сказать, дополнительно не вмешивались. Они были слишком напуганы и слишком любили стрелять. Болезнь справилась с ними очень быстро.

Она задумчиво сказала:

— С каким бы удовольствием я тебя убила…

— Ты можешь это сделать, если хочешь, — быстро сказал он. — Я сижу перед тобой. У меня нет оружия.

— Твой костюм…

— Он мне не поможет. Тут нет никаких подвохов. Вернее, тут совсем другой подвох. Но это неважно.

Она устало потерла лоб рукой.

— Нам нужно кончать этот разговор. Если он узнает. Он тебя убьет. Ему уже нечего терять.

— Ты противоречишь сама себе.

Она слабо усмехнулась:

— Вот это уже мелочи. Твоя нога…

— При чем тут моя нога?

— Например, я могу прострелить тебе ногу, — задумчиво сказала она.

Он покосился на забинтованную ногу, пошевелил ступней.

— Объясни, зачем?

— Мне нужно, чтобы ты задержался тут, — объяснила она. — Мне нужно кого-то вместо себя оставить. Я хочу добраться до них.

Он потрясенно уставился на нее.

— Ты сошла с ума!

— Да, наверное. Так как до них добраться? Ты же долетел на чем-то? Где-то поблизости должна быть спрятана твоя машинка.

Он поглядел на нее. Она все еще ничего не понимала.