Плутарх пододвигает альбом ко мне. Минуту я смотрю на него с подозрением. Затем любопытство берет надо мной верх. Я перелистываю обложку и вижу себя, стоящую прямо и уверенно, в черной униформе. Только один человек мог создать одежду, на первый взгляд практичную, а на второй — представляющую собой произведение искусства. Устремленный вниз шлем, изогнутый нагрудник, слегка широкие рукава, позволяющие увидеть белые складки под руками? Только в его руках я вновь Сойка.

— Цинна, — шепчу я.

— Да. Он взял с меня обещание не показывать тебе эту книгу, пока ты самостоятельно не решишь, быть Сойкой или нет. Поверь, соблазн был велик — говорит Плутарх. — Листай дальше.

Я медленно переворачиваю листы, рассматривая каждую деталь униформы. Аккуратно сшитые слои нательной брони, спрятанное оружие в обуви и за поясом, специальное уплотнение в области сердца. На последней странице под наброском моей броши, Цинна написал: «Я по-прежнему ставлю на тебя».

— Когда он… — мой голос подводит меня.

— Давай посмотрим. Ну, после объявления о Двадцатипятилетии Подавления. За несколько недель до Игр, может быть? И есть не только эскизы. У нас твоя униформа. О, и у Бити на оружейном складе есть для тебя действительно кое-что особенное. Даже не буду на это намекать, — говорит Плутарх.

— Ты станешь самым элегантно одетым повстанцем в истории, — говорит Гейл с улыбкой. Внезапно я понимаю, что он держался ради меня. Как и Цинна, он хотел, чтобы я приняла это решение с самого начала.

— В наши планы входит напасть во время эфира, — говорит Плутарх. — Показать сериал из того, что мы называем «пропо» — это аббревиатура от «пропагандистские роликов», — с твоим участием, всему населению Панема.

— Но как? Только Капитолий может контролировать трансляции, — говорит Гейл.

— Но у нас есть Бити. Около десяти лет назад он существенно перестроил подземную сеть, по которой транслируются все программы. Он считает, что существует вполне разумный шанс это сделать. Конечно, нам нужен какой-то материал для передачи в эфир. Китнисс, тебя уже ждут в студии. — Плутарх поворачивается к своей ассистентке. — Фалвия?

— Мы с Плутархом обсуждали, как преподнести тебя в самом выгодном свете. Думаем, лучше всего, если ты станешь нашим лидером повстанцев не только внешне, но и внутренне. Другими словами, давай подберем тебе самый потрясающий образ Сойки, а затем поработаем над твоей личностью, чтобы ты стала достойной его! — Радостно произносит она.

— У вас уже есть ее униформа, — говорит Гейл.

— Да, но разве она пугающая и кровавая? Разве она несет в себе дух мятежа? Как мы можем испортить ее образ без отвратительных людей? В любом случае, она должна что-то из себя представлять. Я имею в виду, очевидно это… — Фалвия быстро подошла ко мне, обхватив руками мое лицо — с такой задачей не справится. Я рефлекторно отклоняю голову назад, но она уже занята тем, что собирает свои вещи. — Поэтому у нас есть для тебя еще один маленький сюрприз. Пошли.

Фалвия подает нам знак рукой и мы с Гейлом следуем за ней и Плутархом в зал.

— Из лучших побуждений, но оскорбительно, — шепчет Гейл мне на ухо.

— Добро пожаловать в Капитолий, — сгримасничала я в ответ. Но слова Фалвии не произвели на меня никакого эффекта. Я крепко сжимаю руками альбом и позволяю себе надеяться. Должно быть я принимаю правильно решение, раз уж Цинне так этого хотелось.

Мы заходим в лифт и Плутарх проверяет свои записи.

— Давайте посмотрим. Отделение Три-Девять-Ноль-Восемь? — он нажимает кнопку, на которой написано 39, но ничего не происходит.