Когда же Шатти наконец отстранилась и вгляделась в его мужественное, такое красивое лицо, она поняла: любимый сказал правду. Жизнь с Кеннетом Лэвероком окажется самым захватывающим приключением на свете.

– А знаешь, мы ведь с тобой небогаты, – как бы между прочим сообщила она.

– Да неужели? – поддразнил он. – Ничего, думаю, я переживу этот удар.

– Я решила воспользоваться моими деньгами так, как они того заслуживают. Создам благотворительные фонды, как мой дедушка. Буду помогать людям. А ты научишь меня как.

– С удовольствием, – заверил Кеннет, целуя любимую в шею. – А ты поможешь мне редактировать мои книги.

– С удовольствием, – улыбнулась Шатти. И вдруг, вспомнив что то, вскочила как ошпаренная, подбежала к столу, выдвинула ящик и достала оттуда нечто плоское, завернутое в золотую бумагу. – Это тебе. Рождественский подарок.

От меня.

– А что там? – удивленно осведомился Кеннет, встряхивая сверток.

– Открой и увидишь.

Он нетерпеливо развернул шуршащую бумагу и увидел книгу. Не обычную книгу, выпущенную массовым тиражом, а сделанную вручную. На обложке вилась золотая надпись «Легенды Лэвероков». Кеннет открыл книгу и на первой странице обнаружил картинку. В жутковатой, затянутой паутиной башне мерзкого вида ведьма протягивала молодому человеку алый плащ, умильно на него посматривая. А тот презрительно отмахивался: дескать, прочь, ведьма, убирайся прочь!

– «Дермот Лэверок», – прочел Кеннет название главы. Он жадно листал книгу, искренне восхищаясь превосходными иллюстрациями. – Это ты сама сделала?

– Только картинки. А легенды записал ты, я их только переписала.

– Когда ты только время нашла? И откуда у тебя талант рисовальщика?

– Еще девочкой я занималась в художественной школе. Сам понимаешь, подобающее графской дочке воспитание и все такое… А рисовала я на шхуне поздно ночью, когда ты уже засыпал. Закончила я книгу уже дома. Мне ужасно хотелось подарить тебе на Рождество что нибудь необыкновенное. Думала, тебе понравится.

Кеннет потрясение глядел на книгу, изумляясь тому, какими живыми и яркими вышли его персонажи из под кисти художницы, как заиграли всеми красками. Да, все они были здесь.

Храбрый Финн Лэверок, спасший из плена в Карлайле лучшего друга Уильяма Кинмота. Доблестный Перси Лэверок, что помог влюбленному Лемингтону отбить невесту у соперника англичанина в день их свадьбы. И конечно же благородный разбойник с гор Лахланн Лэверок. И Фингал Лэверок с русалкой. И Дуглас Лэверок, победитель дракона.

– Просто не знаю, что сказать, – промолвил Кеннет. В груди у него почему то стеснилось. – Мне никогда в жизни не дарили таких подарков. – Скрывая смущение, он пролистал книгу до конца и изумленно присвистнул. – А это что еще такое? Этой легенды я не знаю.

– Это я от себя добавила, – усмехнулась молодая женщина. – Поскольку я теперь тоже вхожу в клан, наверное, мне можно, правда? Это, знаешь ли, предание из нашего «семейного фольклора». Все – чистая правда, имей в виду.

Жил в семнадцатом веке такой эрл Кэссилис.

Его жена, красавица Джин Гамильтон, сбежала с цыганами. Про это сложили балладу, «Графиня цыганка» называется. Я ее чуть чуть переделала, конечно. Пусть будет не жена, а дочь. А в остальном все правильно. В точности про меня!

И, высвободившись из объятий любимого, Шатти метнулась к фортепьяно и, демонстрируя, к изумлению Кеннета, еще один из своих многочисленных талантов, весело запела:

С тобою я рада весь мир обойти,

И плыть по морям океанам.

С тобою готова погибнуть в пути,

С моим кареглазым цыганом!

Улыбаясь, Кеннет любовался невестой.