Именно так происходит общение в самом Союзе Тайри. Каждый участок Союза — каждая локальная сетка — занята своими интересами и делами. Даже шесть потоков мышления, которыми обладает тайри, не позволяют ему воспринимать одновременно более миллиарда других разумов (это не говоря уже о человеческих, кэриен и других рас — разумных существ в галактике биллионы и биллионы).

Лишь раз в стандартный год (он чуть менее двух наших земных лет) на несколько дней собирается Глобальная сеть — все миллиард и двести миллионов тайри оставляют свои дела и сливаются воедино, обмениваясь важнейшей информацией, принимая общие союзные решения.

Но порой Глобальная сеть может собраться и внеурочно. Если к тому есть серьезный повод, если возбуждение, возникшее в одной клеточке — в одном мозгу какого-нибудь тайри — настолько сильно, эмоции его так велики, что захватывают и распространяются на весь Союз.

Линна еще ни разу не участвовала в Глобальной сети, и несмотря на сочувствие Алейн, происходящее казалось ей безумно интересным.

Она свернулась клубочком в глубоком кресле рядом с Кьеной, которая ободряюще поддерживала ее мысленно. Закрыла глаза.

Сеть представилась ей в виде гигантского амфитеатра. Вместо зрителей мерцали тесно прижатые друг к другу разноцветные звезды, одна поярче, другая слабее, их мерцание менялось, переливалось, и к каждой можно было прислушаться и целиком ощутить ее душу — все это были тайри, собравшиеся в Сеть по всей Галактике.

Это было самое сильное переживание Линны с тех пор, как она стала тайри. Это можно сравнить только с инициацией. Звезды ласково улыбались ей, волны любви, волны тепла, радости прокатывались по гигантскому полукругу, и вдруг Линна почувствовала, как кто-то смотрит на нее, вот именно на нее, молоденькую тайри, и таких взглядов все больше и больше, и они ласкают ее и радуются ей, и говорят, как счастливы, что вот и она теперь с ними, и какая она красивая… Линна ответила благодарностью и тем, что и она очень счастлива быть со всеми; и разом увидела десятки (больше она не могла) тайри, особенно радостно приветствовавших ее, и в глазах какого-то зеленоглазого юноши с Тайрона она уловила свое отражение, и как бы увидела себя его взглядом: сверкающая серебряная спиралька, невероятно чистого белого цвета… Линна Светлая… И тут же оценила красоту смотрящего на нее — зеленоватой звездочки, нежной, деликатной, любящей. Но радость от общей встречи постепенно становилась фоном, угасала, и Линна увидела в центре амфитеатра одну-единственную скорчившуюся фигурку… свою любимую подругу Алейн.

Она сейчас была похожа на тень звезды, такая бледная, словно растерзанная изнутри. И через секунду рядом с ней оказался другой тайри, Дьен, золотая молния, и обнял, окружил умирающую Алейн твердым кольцом.

"я буду держать тебя", — сказал он, обращаясь к Алейн, — "по праву канри. По праву любви я буду держать тебя".

И Ульвир полыхнул черным алмазом.

"Мы начинаем суд".

Воспоминание Алейн током пронзило сознание каждого тайри. Она вспоминала. Сквозь невыносимую боль, сквозь нежелание тревожить этот участок мозга, она вспоминала каждую секунду, и из глаз ее текли слезы, и здесь, на виртуальном уровне, казалось, что течет кровь, которую Дьен осторожно вытирал с ее лица.

Линна вместе со всеми увидела — кратко — всю предысторию, то, как Айри оказался в центре сложной системы, как он был завербован одри, а затем получил рабочее место в незримой империи одного из самых влиятельных людей мира (и тот давно незаметно для себя работал на одри), как он спланировал и подготовил операцию, которую Алейн должна была предотвратить.