5

Вэл услышал, как около дома остановилась машина, и кинулся к дверям. Полдня он готовился к приезду сына: навел порядок в его комнате, разложил подарки и расставил на полках новые книги, даже прилепил к дверям разноцветный плакат с текстом «Добро пожаловать!» Но он не мог заставить себя не волноваться. Он боялся. Все попытки представить и обдумать, что он скажет в первые минуты встречи, натыкались на ступор. Мозг отказывался служить и помогать ему. Он слишком долго готовился к этой встрече. Десять лет. И сейчас сердце его бухало в горле и скулы сводило от напряжения.

Вэл видел в окно, что из машины, на которой приехал Дик, высунулась тонкая рука и помахала вслед сыну. Дик остановился, замер, потом тоже повернулся к машине и поднял руку. Потом очень медленно пошел по дорожке к дверям. Казалось, что ему очень тяжело нести небольшой рюкзак, который висел у него на плече.

Вэл не выдержал и вышел ему навстречу. Дик поднял голову и неуверенно улыбнулся. Потом рванулся к отцу, но споткнулся и чуть не упал. Вэл видел, что это смутило мальчика, поэтому сам сбежал по ступенькам и поспешил навстречу.

— Здравствуй, Дик, — сказал он, по-взрослому протягивая ему руку.

— Здравствуй. — Дик ответил спокойно, но чуть глуховато. Потом ответил на рукопожатие отца довольно уверенным и крепким рукопожатием.

То, чего так боялся Вэл, неотвратимо надвигалась на них обоих: они не знали, о чем говорить дальше. Все, что он хотел и мог сказать сыну, было так важно и трудно, что требовало другой обстановки и времени. А говорить всякую чепуху типа «как ты вырос», «как дела в школе» не хотелось.

— Давай рюкзак, — предложил Вэл и протянул руку.

— Я сам, — ответил Дик, которому очень хотелось выглядеть в глазах отца взрослым и самостоятельным.

Может быть, тогда он поймет, что сын вырос и уже можно взять его с собой. Дик мечтал о том, чтобы отец разрешил ему жить с ним. А где жить, это волновало мальчика меньше всего. Дик согласился бы ехать и на край света. В доме, куда он сегодня приехал, была так называемая его комната. Но он никогда не жил в ней больше двух недель, у него не было друзей на улице, потому что он не успевал завести знакомства. Поэтому расстаться с этим домом было проще простого. Он никогда не говорил о своем желании отцу, потому что тот всегда был где-то далеко, даже когда разговаривал с ним. Но в этот раз Дик решил, что им следует обязательно выяснить этот вопрос. Общаясь с Натали, Дик понял, что человеку язык дан для того, чтобы высказывать мысли, а не только их скрывать.

— Как скажешь, — пожал плечами Вэл и подтолкнул Дика к дому. — Пойдем, я ждал тебя с обедом. Ты составишь мне компанию?

Дик совершенно не хотел есть: они с Натали плотно перекусили всего час назад. Но отказываться от обеда с отцом он ни за что бы не стал.

— Конечно, составлю, — важно ответил Дик, — не ел с самого утра.

— А как же твой куратор? — не удержался Дик, который заведомо невзлюбил эту «сухую и истеричную» даму. — Неужели она не пичкала тебя всю дорогу?

Дик как-то странно посмотрел на отца. Видимо, ему она нравится, решил Вэл.

— Натали никогда не делает того, чего я не хочу, — спокойно объяснил он, открывая дверь и пропуская отца вперед. — Кстати, она довольно симпатичная…

— Давай, заходи. — Вэл проигнорировал его замечание относительно кураторши. Хотя про себя весело хохотнул: его сын начал говорить о женщинах. — Раздевайся, кидай вещи, мой руки. Я пока стол накрою.

— Папа, а ты умеешь готовить? — спросил Дик совершенно серьезно, как будто от этого зависела их дальнейшая жизнь.

Вэл растерялся.