Он пробрался в палатку так же как уходил. Едва он нырнул под полог, к нему метнулась Аурика. Ее волосы в беспорядке рассыпались по плечам, глаза горели азартом. Она походила на охотницу, преследующую добычу.

— Дело сделано? — не дав ему отдышаться, набросила она с расспросами.

— Первый магистр умрет, — кивнул Элай.

— Разве он еще не мертв?

— Я не хотел рисковать, поэтому не зарезал его, а отравил, — ложь далась легче, чем он думал. Слова сами слетели с языка.

— Где ты взял яд? — она выглядела озадаченной.

— У хорошего убийцы он всегда под рукой.

Аурика сделала несколько нетвердых шагов и опустилась в кресло:

— Значит, все кончено. Лоредан отомщен. Вот так просто.

— В убийстве нет ничего сложного, а в смерти высокого. Ты как будто разочарована.

— Я думала, что-то изменится, — она всхлипнула. — Станет легче. Боль утихнет.

Элай слушал ее, а сам думал о плате, которую она обещала за убийство, и ненавидел себя за эти мысли. Она нуждалась в поддержке. Ее горе было так велико, а он вместо того, чтобы утешить, строил планы по ее совращению. Правы гелиосы, называя людей низшими. В людях нет и тени их благородства.

Ему бы признаться, сказать, что смерть магистра не его рук дело, но тогда он лишится единственного шанса быть с ней. Две чаши весов были равновесны. Элай не знал, как поступить.

Он встал на колени перед креслом. Взял ее руку в свою. С тех пор как он давал ей энергию, их руки часто встречались. Запрет на прикосновения был снят.

— Лоредана не вернуть, — сказал он. — Но ты жива. И я тоже.

— Требуешь вознаграждение, — догадалась она.

Аурика взглянула ровно, с вызовом. Она заплатит, отчетливо понял Элай. Отдаст себя без раздумий, как бы тяжело ей не было. Но хватит ли ему наглости взять плату? Девушка впервые доверяла ему, говорила с ним на равных, от былого раздражения не осталось и следа. Он так долго строил этот хрупкий мост доверия. Разумно ли разрушать его?

Да, возможно, другого шанса не представится. Она вернется в Гелиополь, где ему места нет. Так какой смысл отказываться от награды, пусть и незаслуженной? Будь этот разговор на месяц раньше, он бы не колебался. Чувства к Аурике размягчили его сердце.

— Ты мне ничего не должна, — он отпустил ее руку, досадуя на себя. — Я сделал это ради Лоредана.

Аурика судорожно вздохнула. Не иначе камень с ее плеч свалился. И что с людьми делает любовь? Превращает их в идиотов, вот что. Элаю хотелось стукнуть себя как следует. Такую возможность упустил. Благородство в нем, видите ли, взыграло. Откуда оно только взялось в сыне шлюхи?

— Не надо жертв, — он хотел встать, но она удержала.

— А если я хочу заплатить? Не люблю быть обязанной.

Элай сглотнул:

— Я не травил магистра. Это сделала какая-то девчонка, — признание вырвалось само.

Ни вспышки гнева, ни ругательств. Лишь спокойное:

— Неважно. Главное он умрет.

— В этом можешь не сомневаться.

Аурика кивнула. Рука Элая практически по собственной воле потянулась к ней. Телу не знакомы доводы разума. Ему бы коснуться, ощутить нежную кожу кончиками пальцев. Впитать ее тепло и раствориться в нем.

Он прошептал ее имя — Аурика — наслаждаясь каждой буквой. Не так часто он позволял себе произносить его вслух. Недавно даже оно было для него под запретом.

Элай заглянул в янтарные глаза. Не разобрать, что в них — возмущение или страсть? Она промолчала, даже когда его рука скользнула под юбку. «Останови», — молил он взглядом, но Аурика лишь прикусила нижнюю губу и слегка раздвинула колени.