— Хорошо?

— Хорошо, я полезу, — сказала я.

— Хочешь, я пойду первым?

— Нет… я пойду, — я смотрела на тени. — Пойду, — повторила я, словно так стало бы проще.

— На другой стороне петроглифы, да? — спросил он. — Если мы их хотим увидеть, то нужно идти вперед.

— Да, — я поставила сумку рядом с брешью, придется тянуть ее за собой. — Мы можем идти только вперед.

— Тогда ладно, — сказал он. — Я за тобой.

Я присела у бреши и заглянула туда. Свет лампы, даже прикрытый, не давал увидеть дальнюю сторону, и пропасть казалась бесконечной.

— Потуши свет, — сказала я, голос был ровнее, чем должен был.

— Что? Зачем…

— Мы не можем брать лампу горящей. А еще… — я прикрыла глаза от света руками. — Думаю, на той стороне могут быть личинки.

Он погасил огонь и погрузил нас во тьму. Я пару раз моргнула. Глаза привыкли, и я увидела во мраке голубое сияние, где-то в десяти футах от нас. Сияющие черви. Они выжили в глубине, питаясь своими. Их свет словно усиливался среди камней — там было больше кальцита, отражающего их звездное сияние?

Я отчаянно держала себя в руках, опустилась на спину. Я чуть не легла за живот, но не хотелось задевать лицом пол. Не позволив себе дальше думать, я сорвалась с края.

Сначала казалось не так тесно, как я думала. Я смогла согнуть колени и отталкиваться. Я тянула сумку с собой, свободной рукой хваталась за низкий потолок. Один толчок, второй, третий, четвертый — я оказалась далеко, только ноги торчали. Я ощутила ладонь Селено на моем сапоге.

— Все хорошо?

Я пошевелила ногой в ответ, не желая отвлекаться на слова. Я вытянула шею, пытаясь увидеть другую сторону. Там была тусклая полоска сияния. Я оттолкнулась снова. Колени задели потолок, камень обдирал кожу. Я распрямила ноги и пролезла чуть дальше.

Я не видела потолок над собой, так что не ожидала, что, подняв голову, задену носом камень. Я резко вдохнула. Великий Свет, камень был в дюймах над моим лицом. Тело вспыхнуло от страха. Я отчаянно старалась не думать о тоннах камня надо мной, пока двигалась вперед. Но потолок опускался, я снова ударилась коленями. Я извивалась, выпрямила ноги, двигалась телом, как змея.

Когда камень снова надавил на мой нос, я замерла, сердце колотилось. Не было места, чтобы искать взглядом брешь. Паника поднялась резко и сильно, как буря над каньоном. С паникой пришли и воспоминания — духота, запах затхлого дерева, тело, которое я не чувствовала, не могла им двигать, мышцы сводило…

Я медленно повернула голову влево и поползла снова. Правое ухо задело камень. Сначала я попыталась сморгнуть слезы, а потом позволила им литься. Я все равно ничего не видела. Я попыталась расслабить тело, но потолок давил на все тело, на виски, грудь и бедра. Я застряла, едва могла трепыхаться. Сумка не могла пролезть в эту брешь.

— Ты застряла? — спросил Селено.

Я не могла ответить, не могла покачать головой, прижатой к двери — камню — молясь, чтобы кто-то открыл дверь…

А потом поняла.

Мы должны были вернуться.

Хоть я выжила, нам придется вернуться и полезть сюда снова.

Разум пропал, его сменил ужас. Он растекся по моему телу, и оно словно разбухло в тесном пространстве. Я корчилась, отбивалась, задыхалась, мышцы были напряжены. Я не могла вдохнуть из-за комка в горле…

«Почему мама не сказала?».

Ответ пришел со смутными воспоминаниями. Она не сказала, потому что не была так далеко, да и она не думала, что это было так важно.

Этот страх и ужас родились после того, как она пропала.