Я встряхнулась, прогоняя воспоминания, панику и давление в глубине земли.

— Буду, когда это закончится, — я поискала в тенях лампу, помня о разбитом стекле. Одна сторона была с вмятиной — я надеялась, что резервуар масла не пострадал. Я вытащила еще одну капсулу огня — осталось семь, стоит экономить — и раздавила.

Белая вспышка вокруг нас была яркой, как удар молнии. Мы с Селено вскрикнули, уткнулись лицами в локти.

— Что это было? — спросил сдавленно он. — Что-то загорелось?

Жара или треска пламени после вспышки не было, я даже не поднесла огонек к фитилю. Я медленно, смаргивая слезы с глаз, опустила руку.

— О! — охнула я.

Селено поднял голову, ресницы были мокрыми. Он прищурился в сиянии.

— Кристаллы, — сказала я.

Комната, куда мы забрались, была длинной и узкой, дальний конец пропал в тени. Вокруг нас из всех стен и трещин росли, как грибы, прозрачные кристаллы, некоторые были большими, как моя нога. Они торчали во все стороны, их идеальное пламя отражало и рассеивало свет огонька на моих щипцах.

— Ради Света, — выдохнул Селено, крутя головой. — Это алмазы?

Огонь потускнел, бумага почти догорела, и я быстро сунула его к фитильку. Сияние вокруг нас стало красным, кроме стороны с разбитой стенкой, луч белого света падал оттуда на комнатку. Я сделала огонек поменьше, чтобы мы не ослепли, и поставила лампу у кристаллов размером с яйцо. Я осторожно коснулась одного. Он был чуть теплым, почти шелковистым и легко вдавился под моим ногтем.

— Не алмазы, — сказала я. — И, думаю, не кальцит, — я вспоминала редкие уроки геологии и данные из шахт Алькоро. — Может, гипс? Думаю, он может образовывать такие кристаллы, хотя я думала, что они получаются в воде. Может, тут раньше было затоплено.

— Они ценные? — Селено потрогал кристалл размером с его большой палец, он отломился у основания. Селено положил его на ладонь, свет вспыхивал на гранях.

— Не знаю, может как строительный материал. Больше не отламывай, Селено, — сказала я, когда он потянулся к большому. — Они могут быть древними. Тысячи или сотни тысяч лет. Пусть останутся.

Он убрал пальцы он цветка из белых минералов.

— Я просто подумал о богатстве и процветании. Если нас направило сюда Пророчество, может, это связано с его исполнением?

Я хотела ответить, но тут его тень привлекла внимание к стене за ним. Мои слова перебил писк. Я вдохнула и кинула на тени.

— Потому что нас направили к этому.

Он повернулся, проследил за моим взглядом на голые участки камня, где кристаллы не росли или из-за природы, или из-за вмешательства. На стене были выцарапаны, размытые от воды, петроглифы, мерцающие в тенях.

Мы встали, сапоги шаркнули по полу. Я высоко подняла лампу, направила неприкрытый луч света на метки, чтобы видеть их четко.

Минуту мы просто смотрели. Тишина окутала нас, такая напряженная, что я слышала, как колотилось его сердце вместе с моим. Я читала их снова и снова. Я скользила взглядом по знакомым узорам, по сторонам, словно искала новые значения.

«Ы … АНИЯ … СВЕТА», — так оно начиналось.

— Нет, — сказал Селено словно в удивлении. — Это… Джемма, это…

Бесполезно. Это было ужасно бесполезно.

Ы … АНИЯ … СВЕТА

И … АЕ … АЛЬН …

Р … АВЛ … СЕДЬМОГО КОР …

М …

— Джемма, — сказал Селено чуть громче — от паники или гнева? — Джемма, они не просто неполные.