Рут оглядела женщину-чема. Чувствовали ли они что-нибудь? Можно ли было как-то задеть их, причинить боль? Заставить чемов почувствовать боль, пусть даже не большую, чем комариный укус, казалось Рут сейчас самой желанной вещью во вселенной.

— И как же вы, уродливые создания, размножаетесь? — спросила Рут.

— Ты ненавидишь нас, да? — спросила Инвик.

— Боитесь отвечать? — продолжала Рут.

Инвик пожала плечами.

— В сущности, примерно так же, как и ваш вид… за исключением того, что женщин еще на самых ранних стадиях развития лишают репродуктивных органов. Мы должны идти в центры размножения, получать разрешение — очень утомительная и скучная процедура. Но мы неплохо развлекаемся и без этих органов.

Врач подошла к кровати и остановилась в шаге от нее.

— Но ваши мужчины предпочитают женщин моего вида.

Инвик снова пожала плечами.

— О вкусах не спорят. У меня были любовники с вашей планеты. Некоторые из них были хороши, другие — совсем нет. Беда в том, что вы слишком быстро угасаете.

— Но вы играете с нами! Мы забавляем вас!

— До определенной степени, — сказала Инвик. — Интерес слабеет и угасает.

— Тогда почему вы остаетесь здесь?

— Это прибыльно, — сказала Инвик. И заметила, что туземка уже выходит из эмоционального штопора, в который попала. Сопротивление, объект для ненависти — вот и все, что понадобилось. Этими существами было так просто манипулировать!

— Так значит, чемам мы нравимся, — сказала Рут. — Они любят истории про нас.

— Вы — бездонная бочка самозарождающихся историй, — сказала Инвик. — Вы сами по себе создаете высокохудожественные циклы. Это, конечно, и огромный источник хлопот. Вы требуете очень аккуратного обращения, чтобы запечатлеть вас и воспроизвести для нашей публики. Искусство Фраффина основывается на таких тонких нюансах, которые заставляют нас смеяться, захватывают наше внимание.

— Вы мне омерзительны, — прошипела Рут. — Вы — не люди.

— Мы — не смертные, — сказала Инвик. И подумала: «Интересно, она уже забеременела? Что она будет делать, когда поймет, что носит чема?»

— Но вы прячетесь от нас, — сказала Рут. Она указала на потолок. — Там, наверху.

— Когда нам так нужно, — отпарировала Инвик. — Разумеется, сейчас нам приказано скрываться от вас. Но так было не всегда. Я открыто жила с вашими людьми.

Рут задевало равнодушное спокойствие тона Инвик. Она знала, что обидеть инопланетянку не удастся, но не могла не попробовать.

— Вы лжете, — сказала она.

— Возможно. Но скажу тебе, что некогда я была Богом Эа, наводящим ужас на пленных иудеев. В Шумерии, некоторое время тому назад. Было довольно-таки забавно устанавливать ваши религиозные обычаи.

— Вы выдавали себя за бога? — Рут передернуло. Она понимала, что Инвик сказала правду. Инопланетянка говорила слишком непринужденно. Слова ничего для нее не значили.

— А еще я была цирковой карлицей, — сказала Инвик. — Работала во многих эпопеях. Иногда иллюзия древности доставляет мне удовольствие.

Рут покачала головой, не в состоянии промолвить ни слова.

— Вы не понимаете, — сказала Инвик. — Да разве вы можете это понять? Это наша проблема. Когда будущее бесконечно, древности нет. Навсегда застреваешь в вечном Сейчас. Смиряешься с фактом, что твое прошлое не имеет значения, тогда и будущее перестает иметь значение.