Но и Бедовая Звезда тоже их сдерживала.

Их собралось очень много: хэрсиры — в основном ветераны боев, мореходы — сильные мужчины с мускулистыми от работы топором руками и широкими от постоянной гребли спинами. Они заполнили весь берег, целая армия, а не просто банда грабителей. Фиту никогда еще не доводилось видеть перед собой столько лиц. С такими силами можно завоевывать королевство. Можно отобрать у вождя все его владения.

И все они собрались ради одной цели — убить троих хэрсиров и калеку. Троих хэрсиров и калеку, защищенных единственным щитом, воткнутым в гальку. В этой промерзшей пустоте им уже некуда было бежать, а за спинами остался только неумолимо надвигающийся запоздавший психопатический шторм.

И все же они колебались. Они были напуганы. Их атакам не хватало решимости. Они рвались вперед, но в глазах плескался страх, а движения оружия выдавали их неуверенность. Каждая атака вынуждала аскоманнов отступать к ледяному зеркалу, где они уже не могли крепко держаться на ногах и сопротивляться натиску противников. Но после полудюжины атак Фит, Бром и Лерн уже повергли наземь десяток воинов, и снег под ними покраснел от крови.

А потом Фит увидел годи балтов, Хунура. Его драккар только что пришел, и хэрсиры на руках вынесли годи на берег. Этот высокий костлявый ублюдок стоял на их сцепленных руках и жезлом из медвежьей лопатки показывал наверх, где оставался вышнеземец. Желтый холодный свет солнца, пробившийся между сгущающимися тучами, сверкнул на его кольцах и серебряной гривне. Мантия из птичьих перьев раздувалась за спиной, словно ранний снеговой заряд.

Он кричал. Налетавший ветер разносил его ядовитые проклятия, призывающие духов воздуха, вигхтов Подвселенной и всех демонов Хель прийти и уничтожить Бедовую Звезду. У Фита стало покалывать кожу, но не из-за секущей ледяной крупы.

Прибытие годи и его крики подстегнули градчан. Они снова бросились вперед, и Фит понял, что эта атака будет самой тяжелой. При столкновении троим аскоманнам снова пришлось отступить на шаг назад. Сразу две секиры обрушились на щит Фита и свалили его. Третья секира расколола обод щита. Фит своей секирой разнес череп ближайшего градчанина, потом резко выдернул ее из падающего мертвого тела и размахнулся для следующего удара. Рукоять секиры сломала лицевую пластину шлема и глазницу очередного врага. Но теперь Фит уже не мог прикрывать Брома с фланга.

Бром обезумел от усталости и боли. Он колол и рубил секирой, но в его ударах не осталось ни силы, ни мастерства.

Фит услышал, как Лерн приказывает Брому сосредоточиться. Сам Лерн продолжал орудовать позаимствованным у вигхтов мечом. Он был достаточно опытен, чтобы в тесноте свалки пользоваться не лезвием, а концом клинка. Лерн держал его на уровне пояса, распарывая животы и ломая грудные клетки. Ему досталось отличное оружие с острым кончиком, оно с легкостью прокалывало кольчуги и доставало до тел врагов.

Но вскоре один из градчан прикрылся щитом, и меч Лерна прошел сквозь него почти на длину предплечья, однако застрял в крепкой древесине. Лерн попытался извлечь клинок, но владелец щита резко дернул на себя и вытащил Лерна из строя. Градчане мгновенно набросились со всех сторон и оборвали его нить: четыре из пяти вражеских клинков поочередно вонзились в его тело, свидетельствуя о том, что их хозяева усвоили урок владения мечом.

Лерн исчез под ногами, и атакующий вал прокатился над его трупом. Бром упал на колени. Он уже не сознавал, где находится. Фит сжал древко секиры обеими разбитыми в кровь руками.

Но атакующие остановились и разошлись, освободив проход, уступая путь годи балтов. Хэрсиры по-прежнему несли его на руках. Хунур указал медвежьей лопаткой на Фита, и тому на мгновение показалось, что на обледеневшей прибрежной гальке их осталось только двое.

Годи начал говорить. Он произносил волшебные слова, которые должны были унести Фита с берега. Воины вокруг него, как балты, так и градчане, закрывали руками глаза и уши.