Хунур завопил. Его хэрсиры на миг остолбенели, но звук его голоса привел их в чувство, и они поспешно зарядили луки. Фит бросился ничком на землю за миг до первого залпа стрел, выпущенного по демону. Люди стреляли вразнобой, посылая стрелы с железными наконечниками в воздух, как будто надеялись пришпилить шторм к небу.

Демон ответил ударом на удар. На острие шторма он выбежал из моря быстрыми огромными шагами. Фит слышал, как под его ногами хрустит и ломается лед. За его спиной ветер раздувал обтрепанную одежду и меховой плащ. Он ступил на берег, ощутил под ногами надежную опору, оттолкнулся и, раскинув руки, взмыл в воздух. Мощный толчок пронес его над Фитом и вышнеземцем, и хэрсир снова прижался к земле. В правой руке демона он успел увидеть огромную секиру. Воздух потемнел от черных стрел.

На миг демон завис в круговерти снега и льда, раскинув руки, словно крылья на фоне черного неба, и его одежда хлопала на ветру оборванными парусами. Толпа балтов и градчан в ужасе отпрянула назад, словно сгибающаяся под ветром пшеница.

А потом он обрушился на них. Люди разлетались в разные стороны. Поднятые в последний момент щиты раскалывались и падали. Клинки разбивались на части. Лопались луки, и ломались кости.

Демон взревел. Приземляясь, он растоптал двоих. Затем он принял боевую стойку. Развернувшись всем корпусом, он вложил в удар секиры всю мощь широченных плеч. Лезвие секиры разом рассекло трех человек. Кровь, почти черная в сумрачном свете, брызнула вверх и каплями стала падать на лед. Люди завопили. Кричали и балты, и градчане.

Демон двинулся в гущу врагов, сокрушая на своем пути дерево и кости. Казалось, он неуязвим для их оружия, будто выкован из железа. Мечи, отскакивая от него, ломались, а у секир раскалывались рукоятки. Две или три стрелы с черным оперением застряли в его теле, но он как будто не замечал их, не говоря уж о том, чтобы остановиться. Демон снова заревел. Это был звериный рык, низкий и раскатистый утробный рык леопарда. Он проникал до самых костей. Он перекрывал вой ветра, и лязг металла по льду, и голоса людей. Он проникал в тело, словно острый клинок. Фит ощущал его у себя внутри. Он заставлял сжиматься сердце, был холоднее льда и страшнее самого страха.

Перед взором аскоманна развернулась настоящая бойня.

Гигантский демон устремился на толпу убийц. Он расшвыривал их по всему берегу. Они навалились на него всей гурьбой, как псы на медведя, пытаясь одолеть общими усилиями, не дать ему размахнуться и нанести еще удар секирой, пытаясь свалить наземь. Они боялись его, но еще больше боялись оставить его в живых.

Но их попытки ни к чему не привели. Можно было подумать, что градчане и балты сделаны из соломы, будто это тряпичные куклы, набитые сухой травой, или пустые оболочки, не имеющие веса. Он опрокидывал их и расшвыривал в стороны. Люди разлетались от каждого его движения. Они взлетали в воздух, падали на лед и скользили со сломанными конечностями и разбитыми в щепки щитами. Они барахтались в обледеневшей гальке, а потом затихали мертвыми глыбами. Удары его секиры подбрасывали их вверх, из рассеченных тел хлестала кровь, и кольчужные кольца со звоном рассыпались по льду пригоршнями монет. Они кувыркались над его плечами и, падая, разваливались на части.

Тела усеяли весь берег. По большей части после его ударов они уже не были единым целым. Некоторые как будто спали. Другие лежали в нелепых позах, невозможных для живых людей. Кое-где от рассеченных тел поднимался пар. А в остальном это были отдельные части, разбросанные неутомимой секирой. Между черными обледеневшими камнями текла густая маслянисто-красная кровь, она просачивалась в песок или собиралась в небольшие лужицы и застывала, становясь тускло-пурпурной или ржаво-коричневой.

Секира демона была двуручной, длинной и отлично сбалансированной. Древко и лезвие покрывал сложный орнамент и выгравированные символы. А еще секира пела. Фит сам это слышал.