|
В чем дело?.. может быть, женщина сознательно не дает прочесть выражение своего лица?.. или за время краткого пребывания в комнате она продемонстрировала пять-шесть выражений, причем абсолютно разных?.. уж не скрывает ли она чего-то?.. а если так – порученное дело потребует от меня гораздо больше хитрости и изворотливости, чем я предполагал… скоро уже три минуты как она ушла на кухню… только распалила мое воображение, с нетерпением закуриваю вторую сигарету… закуривая, встаю и, обойдя стол, останавливаюсь у окна… Окно с частыми переплетами, но, поскольку они алюминиевые, тонкие, видно из него хоро-шо. Прямо перед окном, через выложенный бетонными плитами десятиметровый тротуар, – се-верная стена дома Хигаси, 2. На темной гладкой стене лишь пожарная лестница, окон нет. Внизу слева далеко видна широкая улица, по которой я приехал сюда. Прижавшись лицом к стеклу, можно увидеть и мой автомобиль. Если же подойти вплотную к книжной полке, слева от окна, дорога в другую сторону видна до самого спуска, и, поскольку эта перспектива под углом при-мерно в тридцать градусов пересекается с торцом соседнего дома, тротуар виден лишь до противоположного конца дома 2. Примерно посредине, между тем местом, откуда я смотрю, и моей машиной, растерянно за-мигали ртутные лампы уличных фонарей. Наверно, какая-то неисправность, и автоматический выключатель реагирует на нее. А может быть, просто пришло время их зажигать. Прохожих стало несравненно больше, и не только женщин, возвращающихся с покупками, но главным образом мужчин, спешащих с работы домой. Наверно, подошел автобус. Если смотришь сверху вниз, ясно осознаешь, что люди – шагающие животные. Кажется даже, что они не столько шагают, сколько, борясь с земным притяжением, усердно тащат свой мешок из мяса, набитый внутренностями. Все возвращаются. Приходят туда, откуда ушли. Уходят для того, чтобы прийти обратно. Прийти об-ратно – цель, и, чтобы сделать толстые стены Наших домов еще толще и надежней, уходят запа-саться Материалом для этих стен. Но изредка появляется человек, который уходит и не возвращается… – Итак, каковы ваши предположения? Рассказывайте по порядку все, что вспомните. – Нечего рассказывать. У меня просто нет никаких предположений. – Достаточно того, что вы вспомните. Даже если вы не располагаете никакими доказательст-вами и подтверждениями… – Угу… Ну, тогда спички… – Что такое? – Спичечный коробок… в кармане плаща вместе со спортивной газетой лежал коробок спи-чек, взятый в каком-то кафе, но… – О-о, это интересно… – Снова разглядываю лицо с моментально исчезающим выражени-ем, – лицо, приводящее меня в замешательство, и снова чувствую себя неуютно. Лицо, которому бы очень пошла легкая улыбка в границах робкого равновесия, поразительно безмятежно, будто исчезновение мужа превратилось в источник успокоения. Уж не потому ли, что из-за горя и от-чаяния, длящихся полгода, пружина, приводившая в движение волю, лопнула, утонула в безгра-ничной отрешенности? А может быть, черты ее лица – не исключено, что она красавица, – как-то сместились, точно я смотрел на нее сквозь несфокусированную линзу. – Если рассматривать этот спичечный коробок как улику… – Да нет… просто он лежал в кармане плаща. – Видите ли. Если вы подтвердите свое заявление, которое вы нам подали, мы, естественно, немедленно начнем розыск. Но я хочу еще раз объяснить, что внесенный вами задаток составляет недельные расходы по розыску и, если за это время нам не удастся найти вашего мужа, гонорар, предусмотренный при успешном завершении розыска, вы платить не будете. Но и внесенные в качестве задатка тридцать тысяч иен также не будут возвращены. В случае же продолжения ро-зыска придется внести еще тридцать тысяч иен. Помимо этого, вы должны будете оплатить текущие расходы… – Расписаться здесь? – Но учтите, сведения настолько скудны, что розыск может оказаться безрезультатным. |
