— В мальчике, леди Баррен. В Даниле Скавронском! Дитя, посвященное свету, так же, как и вы были посвящены тьме! — продолжил он.

— Откуда вы знаете? — вспыхнула она и стиснула кулаки — чем легко выдала себя. Мистер Берч умеет брать на понт, фэбээровская закалка. Но как она могла ожидать такое? Разговор мог пойти о чем угодно, к примеру, о Фэрфаксе, но никак не о подробностях ее рождения.

— Это, в общем-то, неважно! — сказал Берч. — Впрочем, что вас удивляет? Судьбы человеческие, те самые нити земные, так тесно сплетены. Хотя, если честно, кое в чем мне помогли мои сотрудники, и я знал, что господин Захаржевский прибудет к вашему празднику с ребенком. Вы удивитесь, но и господин Бревер поставлял мне кое-какую информацию.

— Боже, — Захаржевская поморщилась. — Кому же можно верить?.. Лоусон тоже ваш человек?

— Лоусон? Откровенно говоря, да! Орден иллюминатов — великолепный инструмент, он должен был оказаться в наших руках. Но я не жалею, что покушение на вас не состоялось. В тот момент, когда я увидел вас в Занаду, я почувствовал, что вы нужны живой. Ах, эти нити земные, госпожа Захаржевская… Вы и не подозревали о мальчике, а он рос и был связан и с вами, и с этим островом. Судьбой был связан. Танафос сам по себе является мощным источником энергии, такой, какой обладают очень немногие места на земле. Вы знаете, что он появился из пучины после извержения вулкана? Огонь, сродни адскому, дал ему жизнь. А для каббалиста, госпожа Захаржевская, энергетика места имеет огромное значение. Неужели вы ничего не чувствуете?

— Я чувствую только злость!

— Не нужно патетики и не нужно злости! В конце концов, мы с вами деловые люди, разве не так? Отнеситесь к этому как к деловому соглашению.

— Ничего вы не получите! — сказала она. — Мало мне одного негодяя!

— Имеете в виду вашего инфернального приятеля? — спросил Берч. — Он всего лишь слуга тьмы, а что такое тьма? Наш слабый разум пытается найти точку опоры в этом безумном, безумном мире. И находит ее в простом разделении — свет и тьма, добро и зло… если бы все было так просто! И любая религия превращается в примитивный свод правил для посвященных. Люди не меняются, все, что мы видим вокруг, существовало и тысячу лет назад, и две тысячи. Вот вы, миссис Баррен, с точки зрения христианской морали в общепринятом понимании — изгой. Блудница и убийца, не спорьте, — он картинно приложил палец к губам.

Она не спорила.

Но кто без греха, пусть первым бросит в нее камень! Я готов защитить вас от тех, кто вам угрожает. Даже от него!

Он подчеркнул последнее слово.

— Черт бы вас побрал! — Захаржевская не могла сдержать ярость. — Да кем вы себя вообразили?!

— Насчет черта — кажется, стоит беспокоиться не мне, — заметил спокойно Берч. — Впрочем, в любом случае, я на вашу бессмертную душу не претендую. В конечном счете, все вышло как нельзя лучше, не правда ли? Ирэн, моя Ирэн все-таки заняла ваше место.

— Вы не слишком разоткровенничались? — спросила она.

Злоба, бессильная злоба. Все это казалось дьявольским наваждением. Она не знала, каких еще сюрпризов ждать от господина Берча. Интуиция подсказывала, что он не лжет для того, чтобы деморализовать ее, сбить с толку, заставить слушаться себя. Ее глаза сверкали, так хотелось, чтобы Берч исчез, растворился. Но это было бы уже фантастикой!

— Мне нечего бояться, — объяснил Берч. — Вы уже не сможете помешать мне, зато за помощь я расплачусь с лихвой, обещаю!

— Вы хотите, чтобы я помогла вам убить невинного ребенка?

— Бог с вами, дражайшая! — Берча действительно развеселило это предположение.