Андрей Валентинов. СпартакСпартак - 1
Пусть скажут мне, какой помог им бог из состояния маленькой и презренной шайки перейти в состояние государства, которого пришлось страшиться римлянам со столькими их войсками и крепостями? Уж не скажут ли мне, что они не пользовались помощью Свыше? Если же благодеяния должны быть приписаны помощи богов, то немалую помощь оказали они тем гладиаторам, которые свергли с себя оковы рабства. Одержавши множество побед, они предавались удовольствиям, делали, что внушала похоть, и жили подобно царям. КТО ТЫ, СПАРТАК?
Ты погиб почти двадцать один век назад, мой Спартак. Двадцать один век, даже подумать страшно! Что устоит перед косой Кроноса, не сотрется в хрустальных жерновах Времени, не исчезнет навеки? Но ты не забыт, Спартак! Тебя помнят, твое имя повторяют, о тебе до сих пор спорят… — Героизм Спартака, воспетый в советское время, — блеф! — Даже имя Спартак ни о чем не говорит. Это просто кличка, которую обычно давали по манере вести бой или по иным критериям. — Упоминания о Спартаке есть, но исключительно в мемуарах победившего противника. Трудность не в том, что нет информации, трудность в ее субъективности. — А не было ли каких других источников? Скажем, тех же еврейских, египетских, персидских? — А откуда бы они взялись? Хотя… Были же киликийские пираты! — Но что нам еще остается делать? Ведь победители имели возможность написать историю Спартака по-своему. — Однако даже противники утверждают, что он был "вполне достойным полководцем", хотя могли бы обозвать "гнусным гладиатором". Для реконструкции недостаточно, но один вывод уже можно сделать: хороший человек был, в смысле — положительный персонаж. — А так ли уж высока вероятность того, что восставший раб будет иметь положительные "личностные качества"? Мягко говоря, не очень. А вот наоборот — это запросто. — Эти качества мы будем оценивать с позиции раба, с позиции рабовладельца или по какой-либо абсолютной шкале? — Рабу по рождению присуща своеобразная социальная импотенция — он умеет быть только рабом и ничем кроме раба, а его сокровеннейшее желание — оказаться по ту сторону рабовладельческого кнута и самому помыкать рабами. Не самый приятный тип, не правда ли? — Мне кажется, называть Спартака "восставшим рабом" не совсем корректно, "восставший военнопленный гладиатор" будет точнее, ибо, насколько я помню, статус Спартака никогда не был именно рабским. — Да, это многое меняет, поелику человек, исходно свободный и потому к свободе своей стремящийся, не страдает многими недостатками, восставшим рабам присущими. — А почему он не ушел за Альпы? Армия решила остаться, пограбить Италию? Но если он, как пишет Аппиан, действительно знал о пагубности этого решения, почему он не мог настоять на своем? — А если бы Спартак победил? — Не победил бы. Для победы требуется знать, за что сражаешься. — А что, Спартак не знал? Тогда для чего он начинал войну? — Да кто он вообще был? Да, о тебе спорят, мой Спартак, тебя пытаются понять, разглядеть твою смутную тень сквозь чудовищную толщу прошедших лет. Это трудно, очень трудно, но все же возможно. Поэтому я и решил написать книгу. Она получилась неожиданной, даже странной, но я не жалею и не стану оправдываться. Это не роман, а точнее, это — НЕНАПИСАННЫЙ роман. Поэтому будет повод вернуться, может, даже скоро, чтобы вновь прикоснуться к Тайне Спартака. Тогда роман наконец-то будет написан и завершен. Пока же договоримся, дорогой читатель, что перед вами ПЕРВАЯ ЧАСТЬ грядущей книги. Я сделал, что мог, кто может — пусть сделает лучше. |
