Это явно было прощание.

Абуэла подняла глаза, сказала Маку что-то, что другие не расслышали, и вложила руку Эстреллиты в руку Мака. Мак что-то тихо проговорил. Это прозвучало как обещание. Эстреллита взглянула на Мака, неистово затрясла головой и вырвала свою руку. Она поцеловала бабушку, затем с неуклюжим достоинством отошла в сторону. Слезы все еще текли у нее из глаз. Абуэла одобрительно кивнула.

Остальные обменялись встревоженными взглядами.

– Это опасно? – спросила Фейт. – Я думала, вы просто хотите попробовать исцелить его.

Старая женщина повернулась и мягко сказала:

– Любое исцеление опасно. Результат непредсказуем. Мы все в руках Господа.

Ответ был не слишком утешительным.

Ник заглянул в глаза старухи и содрогнулся от какого-то предчувствия. Потом повернулся и крепко, по-собственнически поцеловал Фейт.

– Никогда не забывай, что я люблю тебя. – Затем шагнул вперед и опустился на колени у ног абуэлы.

Старуха последний раз окинула взглядом коттедж, сделала глубокий вдох и протянула руки к Нику. Отчетливо послышался всхлип Эстреллиты. Абуэла положила свои кривые, шишковатые руки на голову Ника, длинные пальцы обхватили затылок.

Она закрыла глаза и долгое время вообще не шевелилась, затем начала медленно двигать руками вокруг и вдоль головы Ника, словно нащупывая что-то. Так продолжалось довольно долго, и Фейт уже начала сомневаться, не спектакль ли все это; но внезапно худенькое тело выгнулось назад, по нему прошла сильнейшая, ужасающая дрожь, словно абуэлу пронзила невидимая стрела молнии.

Старуха выгибалась снова и снова, ее хрупкое тело, казалось, сотрясается от мучительной боли. Затем Ник начал сотрясаться точно так же, словно волны боли перетекали из тела абуэлы в его тело. Он поднял руки и попытался оттолкнуть ее пальцы от своей головы, но не смог.

Фейт шагнула вперед, но Мак остановил ее:

– Если это началось, нельзя останавливать, иначе они оба умрут.

Всхлипнув от горя и страха, Фейт спрятала лицо, но затем Николас застонал, и она вскинула глаза.

Старуха начала непроизвольно содрогаться, дергаться и извиваться, и Ник делал то же самое. Внезапно он ужасающе изогнулся последний раз и повалился к ногам абуэлы, очевидно, без чувств.

Или мертвый.

После его падения абуэла сползла со стула, но не отпустила его голову. Они вместе лежали на полу, Николас – неподвижно, а старуха – вздрагивая и содрогаясь. Ее пальцы вцепились в него, как когтистые лапы, и внезапно Фейт увидела...

– Кровь!

Она хотела подбежать к Нику, освободить его, но снова Мак преградил ей путь.

– Слишком поздно что-то менять. Ты должна выдержать все до конца, к худу или к добру.

В конце концов, с нечеловеческим криком абуэла оторвалась от Ника и уронила руки. Фейт уставилась на ее окровавленные пальцы. Струйка крови сбегала по лицу Николаса.

Фейт подлетела к нему. Он не шевелился и, кажется, даже не дышал. Его голова и руки были в крови.

Мак склонился над ним.

– Проклятие, старуха, да ты, похоже, убила его.

Абуэла не шелохнулась.

Стивенс приложил голову к груди Никотаса.

– Нет, он жив! Он дышит! Давай-ка, Мак, помоги мне положить его на кровать.

Они осторожно подняли Ника на кровать.

– И бабушку тоже, – распорядилась Эстреллита.

Мак поднял маленькое, съежившееся тело и положил его на кровать рядом с Ником.

С невероятным облегчением Фейт увидела, что Ник дышит, хотя и очень поверхностно. Но кровь продолжала струится из его головы.

– Раны на голове всегда сильно кровоточат, – сказал ей Мак прозаичным тоном, от которого Фейт захотелось закричать.