— Отец пробовал учить этому меня и Кэтрин… Давно…

— Хорошо, я дам вам свои пистолеты. Только они находятся внизу.

Держа в руках амазонку и кепи, Лючия последовала за Саенз. Только сейчас она обратила внимание, что в холле на стене висят два старинных турецких пистолета, на которых виднелись медные накладки с гравировкой.

— Очень надеюсь, что они вам не понадобятся, — сказала Саенз и, заметив нерешительность Лючии, добавила: — Надо спешить. Будьте готовы к тому, чтобы двинуться на рассвете.

За дверями слышны были тихие голоса Густаво и Томаса. Понизив голос до шепота, Лючия спросила Мануэллу:

— А что же мне сказать отцу?

— Ну, например, что вы немного погостите у друзей? Даже если он станет возражать, все равно это наиболее подходящее решение. Сами понимаете, больше вы ему ничего не сможете сказать… Тем более вы забываете, что покинете дом в то время, когда отец, очевидно, еще будет спать…

— Подумать только, какие беды могли бы произойти, не подслушай я его разговор с этим испанцем!

— Мне тоже приходила в голову эта мысль. В любом случае ваш личный интерес в этом деле слишком мал по сравнению с тем — быть или не быть целой республике. Добравшись до Боливара, вы спасете не только дона Карлоса, но и всю армию патриотов.

Возразить было нечего. В сопровождении обоих слуг она направилась к дому. Густаво и Томас несли пистолеты Мануэллы, а сама Лючия шла, скрывая пакет с амазонкой под длинным плащом Кэтрин.

Жозефина ждала ее во дворе и, ни слова не говоря, поднялась следом за ней в спальню.

— Сеньорита, что-нибудь произошло? И что означают эта одежда и пистолеты?

— Послушай, что я скажу, — взволнованно ответила Лючия. — Прежде всего знай, что сеньор не был испанским офицером, как мы думали.

— Мы? — улыбнулась Жозефина. — Я это и так знала, сеньорита. Сеньор всей душой поддерживал нашего любимого генерала.

— Знала?! — воскликнула Лючия.

— Си, сеньорита.

— Так… так почему же ты молчала до сих пор?

Жозефина флегматично пожала плечами:

— Слуги, как правило, знают многие вещи, но не считают нужным про это рассказывать.

— Но за все это время ты даже не намекнула, что Карлос не тот, за кого себя выдает.

— Си, сеньорита. Что бы изменилось от этого? Чем меньше людей знает о том, что не нужно знать никому, тем больше вероятности, что тайна останется тайной. Зачем мне было рисковать жизнью сеньора?

— Я так рада, так рада, что дон Карлос оказался не на стороне испанцев! Но… но сейчас ему грозит смертельная опасность.

Жозефина ничего не ответила, но Лючия заметила, как в ее глазах мелькнули страх и смятение.

— Не знаю, каким образом, но испанцы раскусили его двойную игру и решили сделать вид, что ничего не знают. Они планируют через Карлоса дать Боливару ложную информацию о расположении своих войск, чтобы заманить Боливара в западню. Сеньора Саенз считает, что я должна незамедлительно ехать в Гуаякиль и предупредить их о готовящейся провокации.

— Вы должны ехать?

Лючия впервые услышала, что в голосе Жозефины звучит удивление, и кивнула в ответ:

— Она просто объяснила мне, насколько это важно… Мне нечего было возразить.

На секунду Лючии показалось, что Жозефина начнет протестовать, но та лишь спросила незнакомым и чуть дрогнувшим голосом:

— Когда вы выезжаете, сеньорита?

— Как только рассветет.