Глядя на свою старую, такую знакомую одежду, Лючия подумала, что поставлена последняя точка в ее не состоявшемся романе, о котором никто никогда не узнает, кроме нее самой. В скором времени она вернется в Англию. Прощайте, несбывшиеся мечты!

Перед глазами стоял дон Карлос, такой, каким она увидела его впервые, — слабый и покачивающийся, когда он рухнул на пол и успел только сказать ей, что уже мертв. Ведь именно в те минуты Лючия впервые почувствовала, что она уже не девочка и может самостоятельно принимать решения независимо от кого бы то ни было. Нисколько не сомневаясь, она твердо решила спасти незнакомого испанца. Сейчас она была уверена, что полюбила дона Карлоса уже тогда, в маленьком садовом павильоне.

Только вот что она сделала для того, чтобы он заметил ее чувства? Кем она является для него — человека, жизнь которого полна опасностей и приключений? Ведь темпераментному и отчаянно храброму дону Карлосу больше подходит другая женщина — такая, как, скажем, Мануэлла Саенз.

Лючия вздохнула — Мануэлла действительно подошла бы ему во всех отношениях, однако сердце этой женщины уже было отдано Боливару, который без зазрения совести развлекался в ее отсутствие с другими женщинами. Нет! Это была любовь совсем другого сорта, совсем не похожая на ту, какую она испытывала к дону Карлосу — Лючия не представляла себе, что сможет полюбить еще кого-нибудь. Думая о том, что сегодня последний день их недолгого романа, она уже знала, что дон Карлос де Оланета останется для нее единственным мужчиной на всю жизнь.

«Да! — подумала Лючия. — Ни один мужчина не сможет меня сейчас понять, для этого нужно родиться женщиной».

Она вышла из спальни, держа в руках амазонку, и обратилась к слуге, проходившему мимо:

— Вы не могли бы указать мне комнату, которую занимает сеньора Саенз?

— Да, сеньорита, я только что отнес ее вещи. Третья дверь с правой стороны.

Лючия быстро прошла в указанном направлении и, войдя к Мануэлле, увидела, что она приводит в порядок привезенные с собой вещи.

— А, это вы, мисс Каннингхэм!

— Да, сеньора, я принесла вам одежду, которую вы любезно одолжили мне для поездки. — Она аккуратно повесила амазонку на спинку стула.

— Я с удовольствием сделала это. Однако сейчас меня беспокоит ваш отец — похоже, он очень сердит на вас. Всю дорогу от Кито до Гуаякиля он то брюзжал, то, наоборот, переходил на высокопарный стиль — но все сводилось к тому, что он не одобряет ваш поступок. Ха! Зато теперь, когда вы станете женой шотландского графа, он успокоится и простит вас.

— Сеньора, мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь? А что такого случилось, что вам нужна моя помощь?

— Видите ли, в действительности дон Карлос совсем не желает жениться на мне. Просто он не хочет оставлять меня… м-м-м… скажем так, скомпрометированной.

— Лючия, он попросил вас о том, о чем никогда не просил ни одну женщину, уверяю вас. Неужели вам это ни о чем не говорит?

— Сеньора, он не любит меня, и я считаю, что это серьезная причина для того, чтобы ответить ему отказом.

— Но вы еще не ответили. А что скажет ваш отец?

— Вот в этом и состоит моя просьба к вам. Пожалуйста, сеньора, вы такая энергичная, такая волевая… И у вас такой авторитет. Могли бы вы организовать для меня что-нибудь, чтобы я смогла немедленно отплыть в Англию? Должен же найтись какой-нибудь корабль, на который меня взяли бы пассажиром.

— А вы уверены, что действительно хотите этого? — прищурилась Мануэлла. — Неужели перспектива брака с доном Карлосом нисколько вас не прельщает? Особенно сейчас, после получения им графского титула?

— Как раз вот это для меня не столь важно.