– А повозка? – спросил мальчик. – Я знаю, она разбилась.

– Мы с Барком ее уже починили, – мягко произнес Дарв.

– Я вас подвел. – Натаниэль избегал взгляда Кэла. – Я слишком быстро погнал лошадей, а потом вдруг свалился. Это все из-за того, что я воображал. Так мне и надо.

– Послушай, сынок, – твердо начал Кэл, – это был просто несчастный случай, и происходят они не потому, что мы заслуживаем наказания. Ты же не мог знать, что надвигается буря. Мы очень рады, что ты остался жив. И теперь тебе придется пройти через еще более трудное испытание.

– Какое? – Натаниэль готов был сделать что угодно, чтобы искупить свою вину.

– Ты должен быть очень мужественным. Ты серьезно поранил ногу, и тебе будет очень трудно добиться, чтобы она стала такой, как раньше. Тебе придется идти вперед, когда будет казаться, что невозможно больше сделать ни шагу, и сгибать колено, когда от каждого движения будет больно до слез. И видеть, как другие тебя обгоняют, даже когда ты бежишь изо всех сил. Ты сможешь?

Натаниэль проглотил комок в горле. Лучше пройтись по горячим угольям, чем потерять уважение Кэла.

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Еще несколько дней отдохнешь, а потом, когда сможешь вставать с постели, начнем. – Кэл потрепал его по плечу и посторонился, чтобы дать подойти остальным. Обрадовавшись этой возможности, все кинулись целовать мальчика, хватать его за руки, словно хотели удостовериться, что он снова с ними. Натаниэль делал вид, что снисходительно относится к этим знакам внимания, но в душе был доволен – особенно когда они исходили от Клары.

Собрав ужин для Натаниэля, Роберт поднялся наверх.

Остановившись у двери в комнату, он вдруг услышал всхлипы – должно быть, Натаниэлю опять больно. Он подождал, зная, что гордость мальчика будет уязвлена, если он сейчас войдет.

Когда плач затих, Роберт нарочно погремел подносом и постучал.

– Кто… кто это?

– Я принес ужин. – Роберт открыл дверь и поставил поднос на тумбочку, стараясь не смотреть на мальчика, вытиравшего слезы рукавом.

– Выглядит очень вкусно, Роберт, но я не хочу есть.

– Ясное дело, откуда появиться аппетиту, когда весь день лежишь в постели. Но вы должны накапливать силы.

Он порезал мясо на мелкие кусочки и разломил галету. Поставив тарелку перед мальчиком, он подошел к окну, нарочно поворачиваясь к Натаниэлю спиной – может, так он поест хоть немного. Пожалуй, стоит остаться и вовлечь его в разговор.

– Хлеб уродился на славу. Урожай впервые после войны должен принести доход. Помню первый год, как я здесь оказался. – Роберт окинул взглядом идеально симметричные поля. – Отец мистера Кэла, упокой Господь его душу, дал мне кров, когда моя маленькая лодка приплыла к этим берегам. Он предложил мне работать на кухне, чтобы я мог здесь жить с женой и сыновьями…

– Сыновьями? – перебил его Натаниэль. – У тебя есть сыновья?

Роберт обрадовался, что сумел, наконец, зажечь в мальчике интерес, и медленно обернулся.

– У меня было три сына – Роберт, Томас и Джозеф.

– А где они теперь? Почему я их не видел?

Голос Роберта слегка дрогнул, но он взял себя в руки.

– Роберт и Томас погибли на войне. А Джозефу пошел тринадцатый год, он уже почти взрослый. Он сейчас в безопасном месте – где-то на Севере, если судить по его последнему сообщению.

– Но почему он не живет здесь, с тобой? – Натаниэль вдруг вспомнил о своем отце и затосковал. – Если бы я знал, где сейчас мой отец, я бы помчался к нему, несмотря на больную ногу.