— Не говори ерунды, ба…

— Джун, господи, ну чем тебе не приглянулся Дангл? Как будто ты выбираешь мужчин мне назло… Милано тебе в отцы годится, к тому же он помолвлен… Да и потом — зачем ты ему? Слава богу, он мужчина рассудительный, и к тебе относится должным образом.

— Каким, хотела бы я знать?! — вышла из себя Джун.

— Как к ребенку. Как к милому и жизнерадостному ребенку, которому нужно найти занятие…

Ох, если бы Пентилия знала, как она далека от действительности… Джун не стала разочаровывать бабушку и, немного успокоившись, ответила:

— Во-первых, я давно уже не ребенок. И только ты этого не понимаешь. А во-вторых, ты просто насмотрелась на Оливье и Луизу. Теперь тебе повсюду мерещатся влюбленные.

— Ну ладно, — сдалась Пентилия. — Надеюсь, это действительно так. Признаюсь, твой настрой в последнее время меня очень сильно беспокоит… Я готова смириться с тем, что Милано годится тебе в отцы. Но он собирается жениться… И прости меня, деточка, но с Селиной Бельски у тебя… мало общего.

— Конечно, — ехидно хмыкнула Джун. — Я ведь маленькая и страшненькая, да, бабуля?

— Не говори глупостей, Джун, — раздраженно ответила миссис Петти. — Я вовсе не это имела в виду. Вы с ней совершенно разные. Из разных миров. И Милано — человек из ее мира, а не из твоего…

— Какого черта мы вообще об этом говорим?

— Джун!

— То есть я хотела сказать, что глупо говорить об этом. Я не собиралась соперничать с моделью, а с Милано нас ничего, кроме съемок, не связывает… — Джун отодвинула недоеденную запеканку и поднялась из-за стола. — Спасибо за завтрак.

— Ты ведь почти ничего не съела!

— Ты испортила мне весь аппетит…

— Может быть, ты не пойдешь сегодня на съемки? — уже мягче спросила Пентилия.

— Вообще-то, меня официально приняли в штат, — напомнила Джун, уже догадываясь, к чему клонит бабушка. — Теперь это — моя работа. А на работу, как ты знаешь, принято выходить…

— Джун, ничего хорошего из этого не получится. Весь Ловенхилл судачит о том, что Милано задумал снимать часовню. И все говорят, что у него наверняка будут неприятности. Часовня Уайт Ривер — проклятое место. А с этими вещами не шутят…

— О, Господи, дай мне терпения… — Джун закусила губу и умоляюще посмотрела на бабушку. — Обещаю, ба, ничего со мной не случится. Это же часовня проклята, а не я…

— Слава богу, я уговорила Милано убрать мисс Мизетту из этой сцены, — вздохнула Пентилия. — Я бы не смогла играть. От страха все бы перепутала… Ох, Джун, если бы ты знала, как я не хочу тебя отпускать…

— Ну все, бабушка, мне нужно бежать. — Джун подошла к бабушке и поцеловала ее в щеку, подумав, что этот поцелуй — скорее, дань привычке, нежели искреннее желание.

Бабушка словно прочитала ее мысли.

— Джун?

— Что, ба?

— Извини, если обидела. Ты права, мне всюду мерещатся любовные дела. Но это потому, что я люблю тебя и желаю тебе счастья. Пожалуйста, деточка, присмотрись к Томми. Он — замечательный парень, и, по-моему, ты ему нравишься…

«Деточка» улыбнулась. Все-таки миссис Петти неисправима…

Джун всегда чувствовала себя не в своей тарелке, когда приходилось врать. Тем более раньше у них с бабушкой не было секретов друг от друга. Теперь все иначе, но Джун надеялась, что очень скоро ей не понадобится скрываться ни от Пентилии, ни от кого другого.