А затем вбежал в клинику и, прыгая через несколько ступеней, добрался до третьего этажа, где располагался мой кабинет. Но когда я влетел внутрь, обнаружил, что там кроме Акихибэ Акико никого нет.

— Акихибэ-сан, где пациент⁈ — крикнул я. — Вы написали, что у Кушикабы Тэцуи остановка сердца!

— Я госпитализировала его, как вы и велели, — произнесла она. Руки девушки тряслись. — Я качала его до тех пор, пока не прибыла скорая.

— Проводили реанимационные мероприятия? — спросил я. — Успешно? Сердцебиение, дыхание восстановились?

— Я не уверена, Кацураги-сан, — замотала головой она. — Я не знаю! Вроде бы появились прямо в тот момент, когда прибыла скорая.

— Он сейчас в терапии? — спросил я.

— Наверное, я не знаю, — затряслась она.

Перенервничала. Толком не сталкивалась с такими ситуациями. Лучше на неё сейчас не давить. Сразу пойду в терапевтическое отделение. На часах ещё нет и пяти вечера, значит, пациента должен был принять Накадзима Хидеки. Это хорошо. Лучше него ни один терапевт не справится.

— Вы сейчас сядьте и успокойтесь, Акихибэ-сан, — попросил я. — Вы сделали всё, что могли. С остальным разберутся в терапевтическом стационаре. А я им помогу, чем смогу.

— Может, мне пойти с вами? — спросила она.

— Не стоит, Акихибэ-сан, — остановил её я. — Вы и так вторые сутки на ногах. С непривычки может показаться, что у вас много энергии, но вскоре вы свалитесь и не сможете даже эту неделю толком доработать. А у нас, спешу заметить, ещё только вторник.

— Хорошо, Кацураги-сан, — вздохнула она. — До конца приёма ещё полтора часа. Закончу и пойду домой. Тогда завтра обсудим, удалось мне сегодня справиться со своими обязанностями или нет.

— Откуда такая неуверенность в себе? — усмехнулся я. — Ранее вы ни на секунду не сомневались, что действуете правильно. Выше нос, Акихибэ-сан. Я проверю ваши осмотры завтра и скажу, есть ли то, на что стоит обратить внимание. Ах да… Дайте-ка мне отказ от госпитализации, который написал Кушикаба Тэцуя.

Девушка достала из папки листок с подписью и протянула его мне.

— Вот. А зачем он вам? — нахмурилась она.

Я взял отказ и, разорвав его на мелкие кусочки, выбросил в мусорное ведро.

— Вы чего, Кацураги-сан⁈ — удивилась Акихибэ Акико.

— Не стоит подкреплять его к карте, — посоветовал я. — Вам не нужны лишние вопросы о том, почему пациент был госпитализирован даже после его отказа. С Кушикабой я сам разберусь. Старик, видимо, упёрся из-за клинических испытаний настолько, что был готов собой пожертвовать.

Переодевшись в белый халат, я пошагал в терапевтическое отделение. Накадзима Хидеки о чём-то беседовал с постовой медсестрой. Судя по всему, диктовал ей, какие препараты нужно раздавать пациентам.

— Накадзима-сан, что с Кушикабой Тэцуей? — спросил я. — Его должны были доставить полчаса назад.

— Еле откачали, Кацураги-сан, — ответил он. — Сначала думал положить его в реанимацию, но худшее уже позади. Пройдёмте со мной, я как раз хотел осмотреть его ещё раз.

Мы с Накадзимой Хидеки вошли в палату, где лежал мой пациент. Выглядел он бледным. Кожа покрыта липким потом. Мужчина пришёл в сознание совсем недавно.

— Кацураги-сан, и вы здесь? — вяло улыбнулся он. — Я как раз думал написать вам приглашение на свои похороны.

— Откуда такой мрачный настрой, Кушикаба-сан? — спросил я. — Лучше расскажите, что с вами случилось?

— А я, если честно, не помню половину событий, который со мной происходили в течение последних двенадцати часов, — заявил он.