— Поняла, Кацураги-сан! Спасибо огромное!

— Подождите, вы сказали, что у вас три пациента, — напомнил я.

— А, третий уже в отключке, — ответила она.

— В смысле⁈

— Да полицейские пьяницу привезли. Я устала слушать его «Сакура, сакура». Наконец-то заснул.

— А, так это постоянный клиент. Можете смело ставить состояние алкогольного опьянения. Я уже раз десять ему освидетельствование проводил.

Акихибэ Акико отключилась и больше этой ночью меня не беспокоила.

Наступил вторник — день выборов нового заведующего поликлиникой. Айтишники уже настроили компьютеры, чтобы в обед все врачи могли подключиться к голосованию.

Однако за час до начала выборов в мой кабинет вошла Огава Хана и сообщила:

— Кацураги-сан, пациентов в коридоре больше нет. Но с вами хочет поговорить… Один ваш коллега.

— Пусть заходит, — пожал плечами я. — В чём проблема?

— Хорошо, я передам ему, — ответила девушка. — Я тогда буду ждать в ординаторской. Если понадоблюсь, вызывайте.

Это что-то новенькое. Чтобы Огава Хана сама покинула кабинет без моего приказа? Да для неё любое событие — это повод сочинить очередные сплетни. Похоже, кто-то успел её обработать до меня.

Как только медсестра скрылась за дверью, ко мне вошёл терапевт десятого ранга Фукусима Ренджи.

— Добрый день, Кацураги-сан, — поклонился он. — Не сильно отвлекаю?

— Нет, Фукусима-сан, — ответил традиционным поклоном я. — Что случилось?

Хотя мне уже было и так ясно, что случилось. За эти несколько месяцев мы с ним ни разу не общались. И он решил впервые заговорить со мной за час до голосования.

Совпадение?

И Фукусима Ренджи заявил:

— Кацураги-сан. Я пришёл просить о том, чтобы вы ни при каких обстоятельствах за меня не голосовали.

Глава 21

Если бы терапевт десятого ранга Фукусима Ренджи начал просить меня проголосовать за него — я бы совсем не удивился. Но коллега обратился с полностью противоположной просьбой.

Ни при каких обстоятельствах не голосовать за него.

А вот это уже действительно странно. Либо он банально не хочет менять свою должность, либо за его решением кроется совсем другая мотивация. Скорее второе, поскольку Огава Хана в спешке убежала в ординаторскую, а значит — он убедил её не присутствовать во время этого разговора. Выходит, он не хочет, чтобы кто-то кроме нас двоих знал об этой беседе.

— Фукусима-сан, для начала присядьте, — указав на стул, предложил я.

Обычный жест вежливости, который я хотел обернуть в свою пользу. Когда человеку предоставляют комфортные условия, он становится склонен говорить куда более откровенно. Психология — это тоже медицина, и в ней я разбираюсь не хуже остальных направлений своей профессии.

Фукусима Ренджи сдержанно кивнул и присел напротив меня.

— А теперь объясните, пожалуйста, почему вдруг я должен голосовать так, как того желаете вы? — спросил я.

— Возможно, я неправильно выразился, Кацураги-сан, — натянул улыбку он. — Это не просьба и не желание. Это — совет.

— Раз вы советуете мне не голосовать за вас, значит, это каким-то образом должно сыграть мне на руку? — решил разговорить его я.

Я вообще не собирался голосовать за Фукусиму Ренджи. Меня устраивал текущий распорядок вещей, и я с радостью бы принял Эитиро Кагами на должности заведующего поликлиникой. Но, очевидно, что и кандидаты, и голосующие преследовали свои собственные цели.

— Кацураги-сан, хоть мы с вами ни разу и не общались, но я наслышан о вас, как о хорошем специалисте, — зачем-то перевёл тему он.