Многие не знают, но именно таким нетипичным доступом хирурги проникают в область гипофиза и гипоталамуса — через нос. Пациент погружается в наркоз, затем хирург проводит эндоскоп — аппарат с камерой — через нос и проходит через клиновидную кость, которая с одной стороны покрыта слизистой носа, а с другой — сообщается с нужным нам отделом головного мозга.

Каждый раз, глядя на такие операции, я вспоминаю Египетских мумий. Видимо, не лгут историки, когда говорят, что египтяне доставали мозг умерших фараонов через нос. При должной сноровке такое действительно можно сделать.

Только сейчас наша задача — не мозг удалить, а опухоль. И я рад, что Асакура Джун уже приступил к решению проблемы, но меня сильно смущали его показания…

И когда «анализ» показал мне истинную картину, я понял, что произошло на самом деле. Это не опухоль увеличились. Это произошедшее кровоизлияние заставило часть ткани мозга сначала размякнуть, а потом уплотниться.

Похоже, новообразование повредило близлежащие сосуды. Фактически у Ацухито Макиши произошёл геморрагический инсульт. Этого никто не мог предсказать. Вернее… Я мог, но причин для активации «превентивного анализа» не было. Больной жаловался только на выделение молока из сосков.

Никогда не знаешь, какие симптомы могут привести к смерти больного. Какой-то прямо-таки эффект бабочки.

Только Асакуру нужно остановить. Опухоль удалить придётся — это факт, но больному нужно срочно ввести гемостатики. Ускорить свёртываемость крови, пока сосуды не выдали очередной сюрприз.

— Асакура-сан, стойте! — воскликнул я. — Думаю, сотрудники диагностического отделения ошиблись.

— Что? — не понял невролог-нейрохирург. — Что вы имеете в виду? Кацураги-сан, я понимаю ваше беспокойство за своего пациента, но я прямо сейчас готовлюсь войти в мозг! Мне нельзя колебаться…

— Опухоль не выросла, — произнёс я. — Такое впечатление создалось из-за того, что у неё очень низкая плотность. Новообразование порвало сосуды, произошёл геморрагический инсульт. Думаю, что диагносты, которые сидят за аппаратом МРТ, решили, что это размер опухоли вырос. Но — нет. Это очаг кровоизлияния вокруг неё.

— Уверены, что наши специалисты могли… так ошибиться⁈ — удивился Асакура.

— Уверен на все сто, — кивнул я. — Могли заработаться. Всякое бывает. Вы сами-то помните, что случилось с пациентом перед тем, как он попал к вам на хирургический стол?

У меня на приёме Ацухито Макиши чувствовал себя прекрасно. Значит, состояние, которое привело его сюда, острое, а не хроническое. А опухоль, сама по себе, является хроническим заболеванием.

— Он начал терять сознание, — вспомнил Асакура Джун. — Речь смазалась, давление упало. Я думал, что вся беда в том, что сжатые структуры мозга начали давить на сосудистый центр.

— А я думаю, что это — инсульт, — вздохнул я.

Инсульт в тридцать лет… Проклятье! Хуже не придумаешь. Я бы сказал, что эта болезнь в любом возрасте не представляет из себя ничего хорошего, но опять же — в тридцать лет! Слишком рано, никаких факторов для такого грозного диагноза ещё даже не сформировалось.

— Кацураги-сан, не хочу сказать, что не доверяю вам, просто… — Асакура замялся. — Вы же понимаете, что мне придётся описать ход операции и указать в нём ваше участие?

— Под мою ответственность, Асакура-сан, — кивнул я. — Какие могут быть разговоры? Думаете, я сюда просто так зашёл — предположениями покидаться⁈

— Ладно-ладно, — согласился невролог. — Только не горячитесь. Уж кому, как не вам, я могу доверять. Тогда нужно срочно ввести гемостатические препараты.

— Верно, — кивнул я.