— Верно, — кивнул я. — Отдайте команду медсёстрам. Опухоль удалим сегодня же, но чуть-чуть позже. Пока вы подбираете дозы, я прослежу за состоянием пациента.

Я подошёл к экрану, на который выводились данные о больном — давление, сатурация и прочее. Своим присутствием я вынудил анестезиолога отодвинуться в сторону.

Пусть Асакура занимается подбором препаратов, а я пока что поработаю над тем, чтобы Ацухито Макиши не остался на всю жизнь инвалидом. Кровоизлияние произошло обильное, но особо важные нервные центры пострадали не сильно.

С помощью своей магии мне удастся убрать часть тромбов, залатать сосуды и нормализовать кровообращение. С остальным справятся лекарственные средства и сам нейрохирург.

И на этот ход у меня ушло чуть больше пятнадцати минут. Ровно столько, сколько Асакура Джун возился над схемой лечения. Хотя стоит отметить, невролог справился достаточно быстро. Раньше бы ему потребовалось полчаса. Не хочется хвалиться, но это — тоже моя заслуга.

Как я понял, раньше Асакура Джун выпивал даже в отделении. А оперировал, если не пьяным, то с похмелья. Хорошо, что отпуск прошёл продуктивно для всех нас.

— Всё, Кацураги-сан, вы увлеклись, — позвал меня Асакура. — Мы уже препараты ввели. Пациент стабилен. Удаляем опухоль?

— Удаляйте, — кивнул я, отведя взгляд от мониторов. — Уже завтра он будет стоять на ногах.

— Ха! — усмехнулся Асакура. — Если, конечно, я ему это позволю!

Джун приступил к операции. Уже через час доброкачественное новообразование Ацухито Макиши было извлечено через носовой проход. Я добавил немного своей магии, чтобы залечить пострадавшие нервные клетки, после чего со спокойной душой покинул неврологию и направился в терапевтическое отделение.

Уже наступил поздний вечер, дело шло к ночи, но, к счастью, в отделении пока что было спокойно. Все, кто мог, переболели всеми возможными вирусными инфекциями, и на какой-то период настало затишье.

Повезло, иногда период респираторных инфекций растягивается не только на декабрь, но и длится вплоть до самого марта.

— Ой, Кацураги-сан, мы уж думали, что вы и не придёте! — воскликнула постовая медсестра терапии, когда я вернулся на своё рабочее место.

— Куда же я от вас денусь? — улыбнулся я. — Новых поступлений не было?

— Нет, представьте себе! Ни пьяных на освидетельствование, ни экстренных больных. Даже ранее госпитализированные себя хорошо ведут, — ответила девушка. — Только один мужчина от вас поступил, уже полностью обследованный. Кажется, Инодзаки Томура.

— Отлично, его-то я и жду, — кивнул я. — В какой палате Инодзаки-сан?

— В шестую положили. Вам историю болезни в ординаторскую занести?

— Да, пожалуйста, только дайте мне пару минут, переодеться нужно, — ответил я.

Я быстро скинул хирургический костюм, щёлкнул чайник, чтобы приготовить кофе, накинул на себя белый халат, и ровно к этому моменту медсестра принесла историю болезни. Папка пока что была пустой, поскольку я ещё не заполнил первый эпикриз, но туда уже попали распечатки с обследований Инодзаки.

Всё это можно было легко посмотреть в компьютере, но иногда мне нравилось посидеть в кресле с бумагой в руках — так думалось легче.

— И вправду, болезнь Крона, — произнёс я. Кроме меня в ординаторской никого не было, поэтому я мог немного порассуждать вслух. — К заключению эндоскописта не придерёшься. Симптом булыжной мостовой.

Так называют специфические воспалительные изменения толстой кишки при этом заболевании. Такое встречается только при болезни Крона и больше ни при каких обстоятельствах. Странно только, что Инодзаки совсем не беспокоят боль и изменения стула.