Эти гнусные деяния Константин видел собственными глазами, об этом вопияли десятки тысяч жертв и живых свидетелей чудовищного «строительства светлого будущего».

Как же такое удалось?! Почему значительная часть народа «съехала с катушек» и кинулась во все тяжкие?

Ответ для себя он нашел страшный — большевики сыграли на самых темных сторонах человеческой души. Зачем работать, не покладая рук, жить по Христовым правилам, отказывать себе во всем, поститься, если есть более легкий путь, не заставляющий человека делать над своим мозгом и совестью значимое усилие.

«Грабь награбленное», «перебить всех буржуев», «экспроприируй экспроприаторов», «владеть землей имеем право, а паразиты никогда» — вот доходчивое объяснение для неграмотного и темного народа. И отпущение грехов, если применимо это слово, большевики тоже дали — «нравственно все, что служит делу революции».

И началось такое, что Россия в одночасье в живой кошмар превратилась. И еще особенности национального менталитета никуда не денешь, ибо с детства босоногого все сказки слышали, когда по «щучьему велению», или при помощи двоих из ларца, одинаковых с лица, или еще прорвы помощников какой–нибудь лодырь и лентяй типа Емели в одночасье получал все. Без всякого труда.

Это сладкое слово «халява», когда даже уксус в малиновый джем превращается. И песню большевики подкинули знатную, как раз по такому случаю — «Кто был ничем, тот станет всем!»

Сейчас коммунистов поддерживает большинство, отвыкшее за эти годы от работы. Россия очень богатая страна, есть что грабить! Но сей увлекательный процесс имеет и конечную точку, когда исчезают богатства, а все остаются равными, то есть превращаются снова в нищих и бедных.

Вот тогда и наступит протрезвление от сладкого революционного угара, недаром Ильич НЭП ввел, скрипя от ярости зубами. И сам себя доконал от бессильной злобы и торжествующего сифилиса, ибо понял, что революция не сможет дальше развиваться вширь и глубь.

Но винил Арчегов не только большевиков — эта погань не захватила бы Россию, если бы не вторые поганцы, с французским прононсом, не устроили на протяжении веков свой «пир во время чумы». Никак не предполагая, что их потомки за все заплатят собственной кровью, жизнью жен и детей. Да и те тоже отличились в последние предреволюционные годы.

И еще одно: те, кто правил страной последнюю четверть века, внесли свою лепту в ее разрушение собственным эгоизмом и тупостью. Виновата и официальная православная церковь, что перешла на казенное жалованье от государства и забыла о духовности, оставшись в плену у светской власти, а потому потеряла большую часть народа, что с радостью ухнул в коммунистическое язычество.

Впрочем, он и о старом никогда не забывал. Так что переход в новую веру, да еще сопровождаемый «весельем разрушения», прошел для него почти незаметно…

Константин приложился к кресту и неспешно отправился к дверям. Выйдя из храма, он был пойман под локоть Вологодским.

— Зачем вам это нужно было, Константин Иванович? К чему такая демонстрация?

Председатель правительства чуть дернул плечом, как бы указывая на членов сибирской делегации, гурьбой выходящих из небольшой церкви. Действительно, на службу пришла чуть ли не сотня человек, включая взвод охраны почти в полном составе — внутри яблоку было негде упасть, стояли плотно, плечо к плечу.

— Не мне, Петр Васильевич, а всем нам. В смуту, что была триста лет тому назад, только православная вера смогла объединить русских людей, хотя в Москве владычествовали оккупанты.

— Вы что имеете в виду?

— На нынешние дни намекаю. И захватчики в Кремле сидят, вот только веры в народе здесь не осталось. Оттого и поддались на искушение, а оно известно от кого идет.