Рука его потянулась в карман розовой пижамки. Далее должны были последовать чтение стихов, обида, шепот, нервное дыханье и — как финал — бросок в меня пачкой игрушечных денег. Однако я уже имел опыт.

— Лучше, лучше Бродского! — торопливо заверил я обитателя палаты, нанося упреждающий удар.

Седенький мальчик так был ошарашен моей телепатией, что позволил выманить себя из родной палаты, увести дальше по коридору и впихнуть себя в другую комнату, где сидел крутолобый шибздик с тетрадью. Щелкнув задвижкой, я прилип ухом к замочной скважине. Ага, знакомство состоялось! «Возьмите обратно свою нобелевку!..» — «Кто с нобелевкой к нам придет, от нее и погибнет...» — «Говорю вам, заберите свои грязные деньги...» — «Сам забери, провокатор!..»

Авось обойдется без драки, с надеждой подумал я. Не алкаши ведь, люди творческие. Пускай и психи.

— Поторопимся, Ваня, — сказал я вслух. — Лорд Максвелл надолго охрану не удержит. Эти ваши номера класса «прима» далеко еще?..

Три суперэлитных номера-люкса располагались в самом конце коридора. Их отличия от всех других были видны уже по дверям — массивным, стальным, с золотой окантовкой по косякам и телескопическими «глазками» по центру. Никаких замков или задвижек снаружи не наблюдалось. Думаю, я бы еще вчера заметил и оценил эти богатые золоченые воротца, кабы меня тогда не унесло в иную степь, по сусанинскому маршруту.

Теперь мы стояли у одной такой супердвери: честный безоружный Ваня прямо под «глазком», а коварный капитан Лаптев — сбоку и с пулеметом наготове.

— Можете начинать, — шепотом велел я. — Один шанс из трех, что он здесь.

Воробьев, к которому опять вернулась роль троянского коня, издал деликатный стук.

— Откройте, пожалуйста, — попросил архивный юноша. — Служба дератизации клиники, осмотр помещений.

Между супердверью и ее золоченым косяком возник узенький просвет.

— Какая-какая служба? — удивился мужской голос. — Эротизации? Это чего — девок, что ли, по вызову?

— Мышей мы, крыс мы уничтожаем, — печально затянул Ваня. Похоже, юноше и самому нравилось быть троянским конем.

— Ты че, парень, больной? Откуда тут крысы?

Моя ловушка сработала. Узенький просвет между сталью и позолотой сделался шире и, наконец, разродился двумя амбалами в темных костюмах-тройках.

Сдуру покинув свое убежище, амбалы мигом налетели на пулеметный ствол. А я сразу понял, что мелодия угадана с первой же ноты: этих с-некоторых-пор-коллег из бывшей Сухаревской СБ я теперь выучился распознавать навскидку.

— Медленно и плавно достаньте оружие и положите на пол, — негромко сказал я. — Повторяю: медленно и плавно. Иначе стреляю.

Мой халат и мои белые трофейные тапочки сперва ввели в заблуждение обоих охранников.

— Ты не выстрелишь, — уверенно заявил один из них. — Местному персоналу строго запрещено поднимать здесь шум, мы точно знаем.

— Медперсоналу — это вполне возможно, — согласился я, с тихим лязгом оттягивая затвор. После чего продолжил хнычущим тоном вагонных попрошаек: — Но сам я не ме-е-естный...

Эти слова и лязг затвора крайне обеспокоили охранников. А чтобы у них не осталось никаких сомнений на мой счет, я добавил:

— Мы с вами, по правде сказать, сослуживцы. Раньше работали в разных конторах, а теперь в одной. Фамилия моя Лаптев — может, слышали ее от начальства?

На ковровую дорожку моментально легли два знакомых автомата «Вал».

— Молодцы, — одобрил я. — Не то, что другие ваши, из «мерседеса». Они вели себя очень плохо, оттого и крупно погорели.