— Живо! — повторил я, обводя комнатку стволом.

В помещении оказалось двое пятнистых вохровцев и всего один дежурный санитар — тот самый могучий Вова, в чьем халате я путешествовал по больничному корпусу номер два. Недостатком воображения вохровцы не страдали: при виде пулеметного ствола оба беспрекословно упали на пол. Санитар же чуть-чуть промедлил.

— Ах ты... — выдохнул он, узнавая во мне вчерашнюю сволочь, которая вероломно атаковала его загривок.

— История повторяется, — доходчиво объяснил я санитару. — Оба раза как фарс. Давай-ка сюда свой халат, тапки и подставляй шею...

Две минуты спустя мы с Воробьевым уже вступали на территорию клингородка. Цветочки сигнализации я вырвал с корнем, дабы понапрасну не тревожить здешних больных и здоровых мелодией песни «Светит месяц». Как там говорил Эрнест Эдуардович? «Тишина и безмятежность — лучшее наше лекарство». Очень, очень глубокая мысль. Передозировка такого лекарства еще никому не повредила.

Оседлав припаркованный у дверей свободный электрокар, два деловитых санитара — я и Ваня — тихо покатились по асфальтовой дорожке мимо клумб, деревьев и беседок. Воробьев был весьма полезным мне напарником. Одной рукой он удерживал на коленях прикрытый тряпками пулемет, а другой показывал, куда рулить.

Будь я посмекалистее, я пригласил бы архивного Ваню к себе в проводники еще вчера. Но вчера капитан ФСБ Макс Лаптев слишком долго уповал на бескорыстную помощь главврача клиники. Да и цели двух визитов разительно отличались: тогда требовалось найти документы, а сегодня — человека...

— Тут? — Я стреножил электролошадку у дверей уже знакомого мне здания с бронзовой двойкой на фасаде.

— Скорее всего, — откликнулся Воробьев. — В этом корпусе Эрик всегда окучивает самых дорогих пациентов. Здесь кроме обычных палат есть еще три суперэлитных номера класса «прима». С ампирной мебелью, с ваннами «джакузи» и с отдельными боксами для охраны. Если тот гад, про которого вы говорили, уж такой невероятно крутой, его должны поселить туда.

— Значит, там и найдем, — легко пообещал я, ковыряясь в замке.

Запоры на дверях корпуса сегодня были новыми. После вчерашнего вторжения главврач Эрнест Эдуардович, бдительно сменил замки. Одну импортную дрянь он убрал, другую такую же дрянь поставил. Универсальная отмычка разгрызла и этот орешек секунд за тридцать.

— Добро пожаловать, Ваня! — Я толкнул дверь, и та бесшумно подалась. — Только осторожнее, не уроните пулемет.

— У вас в КГБ всем эти штуки выдают? — спросил мой оруженосец, заглядываясь на чудо-отмычку. Для дилетанта Ваня держался хорошо, но все же еле заметно волновался.

— Нет, инструмент положен только младшим офицерам до капитана включительно, — ответил я. — Старшим офицерам от майора и выше дозволено отпирать любые замки ногтем...

С помощью бодрого чекистского юмора я хотел рассеять легкий ванин мандраж, простительный новичку. По-моему, удалось.

В коридоре, освещенном вполнакала тяжелыми баварскими люстрами, было пусто: время ужина пока не приспело. Обутая в мягкие тапки, наша экспедиция спокойно могла дошаркать до суперэлитных номеров и не встретить никого на пути. Однако мне предстояло разрешить еще одну проблемку — обеспечить свободную комнату для будущих военнопленных.

Я свернул в мраморно-лазуритовый коридор и открыл первую же дверь налево. Как и вчера, по узкой кровати прогуливался взад-вперед седенький мальчик со шрамом на черепе.

— Ужин? А почему так рано? — капризно спросил он.