— Поздно волноваться, — ответил я сестре. — К тому же, у нас все готово.

— Не знаю, предчувствие такое…

На это я ей ничего не ответил, хотя прекрасно знал, что все из-за того, что она как и я вплотную приблизилась к новой ступени. В ее случае ступени укрепления тела (3). Не было и дня, чтобы сестренка не желала мне «кишкожопного заворотка», чтобы это не значило, но, тем не менее, исправно выполняла все самые противные — для новичков — упражнения из Нейгун: стояние столбом, железную рубашку, поднятие камня и подобные. Совсем скоро она должна будет впервые увидеть страницы Книги.

— Какое? — спросил я.

— Ну, не знаю, как будто… мистер Бомби, это окно не открывается, там нет стеклоподъемника!

А, ну да, и для Бомби место нашлось. Последние несколько минут он водил пальцами по стеклу рядом, с которым сидел.

— Может он стеклоопускник ищет? — пожал плечами я.

— Ты… — Софи уперлась в меня возмущенными взглядом. — Ты так меня решил поддержать, да?!

— Помогло?

Ответила она мне ОЧЕНЬ страшным взглядом. И затаилась, явно строя ужасный план мести. Бомби, внимательно пронаблюдав нашу перепалку, снова занялся стеклом.

— Я могу уточнить один момент? — раздался спустя пару минут голос Франциски.

— Конечно, — повернулся я к ней.

— Какой статус у господина… эм… Бомби?

Кое-как, но я сумел сдержать улыбку. В отличие от Софи, которая даже рот себе руками заткнула, чтобы не засмеяться.

— Я начальник охраны, — забыв про окно, Бомби повернулся к ней. — Заместитель.

Франциска довольно долго после этого смотрела на него. Про «начальника охраны» она уже явно слышала, потому, видно, и задала вопрос.

— Чей? — в конце концов не сдержалась она.

Бомби уставился на нее ответ. Он явно считал термин «заместитель» самодостаточным, не требующим каких-то уточнений.

Длилось все это секунд пять. Потом он, видимо, понял, что ответ все же нужен. И тогда высказался он уже с окончательной емкостью:

— Я.

И снова повернулся к стеклу.

Франциска перевела взгляд на меня. Я показательно вздохнул и повел плечами: мол, не бери близко к сердцу. Софи тем временем, трясясь от беззвучного смеха, медленно сползала вниз по сидению.

Кивнув, немка отвернулась обратно к окну. Кажется, она тоже все поняла.

* * *

Если из Хилтона мы выбрались еле-еле, то в Русских Рядах подъезды к Академии оказалось тщательно зачищены.

Уже на месте, выйдя из машины, я, Софи, Матс, Кинкх и Франциска получили бейджики команды одиннадцатого стенда и двинули прямиком к главному выставочному залу. На входе образовалась небольшая очередь. Внутри же…

— Э-э… так, это без меня! — воскликнула Софи и попыталась прошмыгнуть обратно, но я ее удержал.

— Поздно отступать, — хмыкнул я. — Расслабься и получай удовольствие.

— Ага, конечно, блин…

Вызвана реакция девчонки была тем, насколько выставочный зал переменился за прошедшие сутки. Сказать по правде, я тоже думал, что финал устроят у той же трибуны, у которой Селезнев в самом начале представлял жюри. Но организаторы пошли дальше. И даже не представляю, чего им стоило провернуть все это, по сути, за одни сутки.

Прежде всего, все павильоны убрали. На их месте, в самом центре, выделили огромный «тренировочный» контур, который сейчас оставался полностью пустым. Между ним и трибунами оставили по несколько метров пространства, так что теперь все это напоминало полноценную площадку какой-нибудь большой арены.