Конечно, почему бы и не признаться, если и так понятно, что о таком бы они мне рассказали.

— Ничего страшного, — ответил я. — Всегда готов принять извинения деньгами.

— А кто говорил об извинениях? — сделал удивленное лицо он. — Это я так, своим горем поделился. Бизнес — конкурентная вещь, ищешь хороший актив, пробуешь купить. Бывает получается, бывает нет. Уверен, у тебя и у самого такое бывало.

Вот же… падла белозубая. Узнал значит, что я тоже патенты пытался скупать.

— И к чему все это? — спросил я прямо.

— К тому, что нет смысла зацикливаться на старых… эм… шероховатостях, — Селезнев не сразу подобрал слово. — Нойеры явно высоко оценили твой бизнес. Не только вложились, но и отказались перепродать за более высокую цену. Значит, цена выросла. Я это признаю, даже спорить не собираюсь. Тут уже ты выиграл, а я проиграл. Как насчет того, чтобы это закрепить? Как насчет… двадцати миллионов за двадцать же процентов? По миллиону за процент. Вполне неплохо как по мне.

— Это… хм.

Невольно я подзамялся. Сегодня просто какой-то дождь из потенциальных денежных потоков. Причем, деньги как раз были нужны, но… Глядя на лицо Селезнева… с такими правильными чертами… располагающее к себе… я думал… а не жирновато ему будет?

— Нет, — сказал я.

Вот захотелось мне немного мелочной падлой побыть.

— Позволишь узнать почему? — уточнил он после короткой паузы. — Денег мало? Пять миллионов еще могу добавить, но дальше уже невыгодно будет.

— Денег мало, — кивнул я. — Их всегда мало…

— Но дело не в них, — закончил он с понимающим видом. — Тогда в чем? Тебе что-то другое нужно? Смотри, свои активы я в любом случае буду защищать.

А вот это уже зря он.

— Сам справлюсь, — сказал я, отворачиваясь.

Как-нибудь без покровителей обойдусь.

— Глупо, — это он уже в спину мне говорил. — Умение договариваться — один из главных признаков победителя. Девчонки это особенно чувствуют…

Чего? Это что за странные намеки?

Я даже остановился.

— Какие еще девчонки?

— Никакие? Ну, значит мне показалось.

Так. Про Яну я с ним специально не говорил — не хотел давать ему этот козырь. Меня-то к ней Книга не пускала, а вот, что у него на уме, я знать не мог. Даже если бы он просто к ней подкатывал, это уже могло бы вызвать у меня желание переставить ему местами пару позвонков. Моя собственническая натура очень страдала, когда кто-то посягался… куда не следует.

Но ведь дело могло быть и в другом. Яна была каким-то образом связана с Книгой. Да так сильно, что для нее были созданы особые условия. И вот то, что Селезнев заговорил о ней со мной, с Мастером Перемен…

— Что показалось? — спросил я.

— Ого! Какой серьезный…

Как ни странно, ерничать он не стал. Наоборот, с его лица пропал даже намек на улыбку.

— Я много чего замечаю, — сказал он. — Помогает в бизнесе. Да и ты парень неглупый…

Он ненадолго замолчал, явно подбирая слова.

— Без связи с моим предложением, которое, кстати, остается в силе… Так вот, без связи… мой тебе совет, на некоторые вещи лучше смотреть издалека. Как на картины в музее. Красиво, но руками лучше не трогать, чтобы ничего не испортить. Понимаешь?

Намек более чем прозрачный.

— А тебе, значит, можно руками трогать? — спросил я в.