— Да, я сейчас вызову специалиста…

— Не стоит, я устрою, — достав мобильник, я наскоро влез во внутреннюю сеть здания, нашел на ней нужный монитор. Ну и уже после позвонил.

Спустя несколько гудков на экране возникла причесанная борода Барни Рэтклиффа, ну а потом и он сам.

— Приветствую, леди и джентельмены, — проговорил англичанин.

После Суда он так и не вышел из своего «приличного» образа. Костюм, выражение лица — все было на высшем уровне. Даром, что за спиной маячила барная стойка какой-то забегаловки. До Праджиса он доехать никак не успевал, так что вышел на связь по пути.

— Я думал он запаролен, — пробормотал Верещагин негромко, имея в виду монитор.

— Он и был, — отозвался я. — Это в рамках проверки системы безопасности.

— Хм.

— Ну и второй момент, — продолжил я. И повернулся начальнику полиции. — Господин Бербатов, раз уж вы здесь… Я слышал, у вас есть такой офицер. Его фамилия Матич. Вы случайно не знаете, где он?

Ответил тот не сразу. Сначала оглянулся по сторонам, бросил взгляд на экран, с которого смотрел Рэтклифф…

— Молодой человек, вы хоть понимаете, сколько у меня сотрудников? — сказал Бербатов наконец. — Я не могу всех знать.

Я кивнул. Улыбнулся.

Он врал.

— Где он? — спросил я.

— Что? — полицейский непонимающе на меня уставился. — Я же сказал, я не помню такого. Я, конечно, могу позвонить и уточнить, просто мне не ясно для чего это.

— Понимаю, — снова склонил голову я.

Пауза продлилась десять секунд… двадцать…

— Так может, к делу уже? — предложил Смит-Листон. Он сидел по другую сторону стола, между Печориным и еще одним землевладельцем Стоком. Последний занимался строительством, с ним я еще не пересекался.

Впрочем, на Смит-Листона внимания никто не обратил. Все продолжали переводить взгляды с меня на Бербатова.

— Пинг, мне кажется, тебе не стоит юлить, — с улыбкой произнес Леви Александер. — У Алекса есть вопрос. Почему бы не помочь?

— Я сказал, что не знаю, где он, — уже резче отозвался полицейский. — И даже если бы знал… Это мой сотрудник. Я не обязан раскрывать личную информацию.

Я хмыкнул.

Не то, чтобы Матич мне так уж был нужен. Он пока не стал темным полноценно. Это не так-то просто, если ты не влияющий. Без дополнительной энергии трансформация идет медленно, нужно разорвать очень много лишних нитей, чтобы завершить ее. Но он был на пути. И я бы не хотел оставлять за спиной такое незавершенное дело.

— Я что-то смешное сказал? — уставился на меня Бербатов.

Кстати, насчет то, что он не знает, где Матич находится, это уже была правда. Зато, полицейский сказал достаточно, чтобы пролить свет на другое…

— Зачем он тебе? — спросил Джеймс Харпер у меня.

— Офицер Матич, работая в полиции Праджиса, совершил много разного, — сказал я. — Например, организовывал похищения, которые беспокоили город до последнего времени. Это недопустимо. Потому, когда я его найду, он умрет.

Сказав последнее, я сам поморщился. Книга не преминула напомнить, что убийство остается актом разрушения, даже когда речь о темных. Никакого отката, никакой платы. Просто напоминание.

В зале же мои слова вызвали мгновение тишины, но, как ни странно, особых возмущений не было. Более того, по лицам некоторых — тех же Верещагина с Харпером — я понял, что примерно этого они и ожидали.