Глаза Лешего потеплели, губы чуть заметно дрогнули, что означало улыбку и расположенность, но определить это могли только близкие люди. Точнее, один человек — Хорь.

— Да ты философ!

Не обращая внимания на подначку, Миша похлопал по рюкзаку.

— Ну, есть тут тридцать два листа калек с картированными подземельями. И город в том же масштабе, это специально, чтобы накладывать их друг на друга. И как тут разбогатеешь? За двести лет и наверху, и внизу все изменилось. Город другой, подземелья — другие. К чему привязываться? Не к чему. Какая тогда от «Описей» польза? Кто часто ходит, у того более реальные схемы есть. Не так, что ли? Ты это лучше меня знаешь. Ведь ты — Леший?

Леший молча смотрел на собеседника своим обычным взглядом.

— Я о тебе много слышал и на портрет твой налюбоваться успел, — Миша кивнул на «Доску Почета». — Мне говорили, ты честный парень…

— И что? — спросил Леший. — Тебе-то какой от всего этого толк?

— Такой, — сверкнул зубами Миша. — Может, «закинемся» как-нибудь вместе, покажешь мне, что тут и как… Я как раз хотел задержаться на пару месяцев, осмотреться…

Миша смотрел на него с хитроватым выражением провинциального идиота.

«Хороший ты парень, Миша, да нечего тебе дать, — подумал Леший. — Остается повалить и в ухо нассать…»

Он никогда не сходился с незнакомцами. Какие бы редкие вещи у них ни были…

— Ладно. Не знаю, — сказал он и поднялся из-за стола. — Там видно будет. В общем, спасибо за пиво. Вкусное.

— Ты что, уходишь? А как насчет «закидки»? Давай сейчас и договоримся!

Леший покачал головой и направился к выходу.

— Да ё-моё… Как хочешь, короче… Я ж не набиваюсь! Надумаешь, заходи сюда. Я здесь буду!

Леший, не оборачиваясь, махнул рукой.

Вариант номер один не сработал. Оставался вариант номер два.

Когда Леший вышел из кафе, южный провинциал Миша достал мобильный телефон, нажал кнопку соединения и что-то тихо произнес. Он не знал, чей это номер, не знал, кто возьмет трубку, можно считать — ничего не знал. Он знал только, что нужно сказать и что за этим последует.

— Клиент пошел, — встрепенулся Клин, и атмосфера в старом «жигуленке» мгновенно накалилась.

Ощущение легкости и согласия, появившееся после первого бокала, давно ушло. Надо было сразу уходить, видимо. Вслед за Хорем. Или вместе с ним. Что за дурацкая привычка доводить до тупика любое приятное состояние души?

Очутившись на улице, Леший подтянул под самое горло замок куртки, постоял еще зачем-то на крыльце — ага, вспомнил: закурить, — и двинулся через тесные ряды спящих машин, чтобы потом дворами срезать путь к метро. Единственный фонарь на парковке еле тлел, но черное пятно на асфальте, где сгорела его «Аскона», Леший видел хорошо. Черная бесформенная клякса, не отмытая еще осенними дождями. Кругом все заставлено машинами — здесь паркуются на ночь автовладельцы из окрестных пятиэтажек, владелец «Козерога» смотрит на это сквозь пальцы, — а зловещий кусок закопченного асфальта почему-то пуст. Может, случайность, а может, и нет. Может, это Томилин не хочет, чтобы здесь кто-то стоял? Бродит его бесприютная душа по последней парковке, шугает водителей, все ждет, когда явится Неверов со товарищи, бережет для них место… Чтобы раз и навсегда закончить начатое дело.