Пусть милиция берет на себя роль организатора, есть много отставников, пусть с пацанами занимаются. В армии есть Суворовские училища — а в милиции почему такого нет, где брать кадры?
— Вы и организуйте. Дайте почин, покажите пример. Центр вас поддержит. Пусть даже какие-то инциденты будет, это все равно лучше, чем гуляющая в учебных заведениях наркота. Это первое. Второе — по ситуации с взрослыми. Я буду выходить на Верховный совет, будем усиливать борьбу с преступностью и наркоманией. За торговлю наркотиками введем смертную казнь, за любое преступление в состоянии наркотического опьянения — срок будет по максимальной планке. Еще пересмотрим составы по организованной преступности.
Шеварднадзе явно считал, что я перегибаю палку — но сказать этого не смел. И слава Богу может ему и не доведется увидеть сторчавшуюся Грузию девяностых.
— Эдуард…
— Я не хочу сейчас искать виноватых. Виноваты в том, что происходит все понемногу, и если отвечать, то отвечать всем. Но здесь и сейчас надо принять решение — или ты готов придумывать себе и другим оправдания, мол, всегда так было, и никогда по другому и ничего не сделаешь с этим. Или вступить с этим со всем в бой и не отступать, пока этих, кто детей делает ворами и бандитами в землю не загнать, пока на улицах снова спокойно не станет. Центр вас поддержит, но только если вы будете наводить порядок. Нормальный, а не для галочки. Ну?
Я протянул руку, Шеварднадзе секунду поколебавшись, ее пожал
— Договорились, значит
— Мне одно покоя не дает, Михаил Сергеевич…
— Эти твои бригадмильцы. Получается… мы считай детей на передовую бросаем.
— Так они и так на передовой
— Да, но… есть же сущие бандиты. Отец судимый, брат, дядя судимый — как с таким справиться?
— Как? А как пионеры в тридцатые справлялись? В двадцатые, в тридцатые — там и кровь лилась. Как?
— Пора вспомнить, что галстук — он цвета крови. И если ты не готов пролить за него свою — зачем ты его тогда носишь?
01 июня 1985 года
Тбилиси, Грузинская ССР
По пути домой Шеварднадзе никак не мог прийти в себя. Он все больше убеждался в том, что говорил не с Горбачевым, а с другим человеком.
Горбачева он знал неплохо. Еще по комсомолу, потом — Грузия и Ставропольский край считай соседи, и друг у друга они были не раз. Михаила, ставропольского комсомольского вожака он знал — и человек, встретивший его в Кремле — им не был.
Манера говорить совсем другая. Он знал обычные приемы ораторов — тут совсем другие. Образ мыслей другой!
Откуда взялись очки с затемненными стеклами — как в свое время носил Андропов?
Нет… что-то не так, нет.
Шеварднадзе понимал и то, насколько опасны предложения нового генсека. Грузия не Россия, тут нет того что не было бы личным. Если у кого-то дети будут играть в воров, а у кого-то в милиционеров — доиграются до гражданской войны.
Просто так это выкручивание рук на дискотеке не пройдет. Кровью умоемся.
Нет… нет. Горбачев Миша такого предложить не мог — он никогда не был склонен к жестким решениям
Двойник?
Может и так, но это… никуда не годится. И где сам Миша…
Ему вдруг некстати — на самолете летит — вспомнились страшные события восемьдесят третьего, потрясшие всю Грузию.
Группа золотой молодежи — у одного отец режиссер, у другого профессор — решили покинуть страну. В их группе была единственная девушка Тинатин Петвиашвили. Они сыграли свадьбу с актером Кобахидзе, который снимался на тот момент в ставшем потом культовым "Покаянии", а на следующий день поехали в аэропорт и попытались захватить рейсовый самолет, чтобы улететь в Турцию. |