— Ти-Рекс, — повторил полковник таким тоном, словно это все объясняло.

По прошествии показавшихся генералу вечностью пяти минут в дверь резко, отчетливо постучали. Она распахнулась, и на пороге, заполнив весь дверной проем своей громоздкой фигурой, появился майор. Пригнув голову, чтобы не оцарапать макушку о притолоку, он шагнул в кабинет и остановился, глядя на генерала Логинова спокойно и равнодушно, словно его появление здесь было вещью вполне обыкновенной и уже успевшей слегка надоесть. Штанины майорских брюк были мокры выше колена, но чисты, а ботинки сверкали, как парочка антрацитовых зеркал, распространяя по кабинету тяжелый запах сапожного крема. К этому казарменному амбре примешивался резкий запах жженого пороха, исходивший, несомненно, от висевшего у Быкова за спиной автомата. Майора вызвали с дальнего полигона, где он дрессировал пополнение, пытаясь превратить вчерашних школьников в солдат, и скорость, с которой он оттуда добрался, полностью оправдывала пятиминутную задержку, понадобившуюся ему, чтобы привести себя в порядок. Полковник Миронов был прав: Ти-Рекс при любых обстоятельствах оставался Ти-Рексом — образцовым боевым офицером-десантником, место которому было где угодно, только не в этой захолустной учебке.

— Товарищ генерал-майор, — деревянным голосом заговорил Быков, отчетливо взяв под козырек, — разрешите обратиться к товарищу полковнику!

Генералу удалось сдержать болезненную гримасу.

— Обращайтесь, — разрешил он.

— Товарищ полковник, — повернувшись к Миронову, снова завел уставную волынку Ти-Рекс, — майор Быков по вашему приказанию прибыл!

Полковник зачем-то дослушал рапорт до конца, как будто рассчитывал, что Быков, как зеленый новобранец, вместо «прибыл» скажет «явился», и тогда его можно будет поправить: дескать, являются черти, да и то с большого перепоя. Лицо его при этом выражало странную смесь тоски и недоумения: такое поведение майора явно было ему в новинку, и он ожидал от своего подчиненного какой-нибудь выходки.

— Вольно, — сказал он, оставив свои вопросы и опасения при себе, а потом повернулся к генералу: — Так я вас оставлю, Андрей Никитич?

— Да, будь так добр. Извини, что я тебя, как лиса того зайчишку, из твоей избушки выживаю…

— Нет проблем, товарищ генерал. Так я готовлю приказ?..

Логинов почесал переносицу.

— Готовь, — кивнул он. — Только подписывать погоди. Послушаем сперва, что товарищ майор нам скажет.

Быков выслушал этот обмен репликами, не дрогнув ни единым мускулом лица. Он шевельнулся, только когда понадобилось освободить полковнику проход, после чего снова замер в полной неподвижности, напоминая выполненную в натуральную величину модель идеального солдата — правда, в мокрых штанах и с подмоченной репутацией, но первое было простительно и поправимо, а во втором не было его вины.

— Ну, здравствуй, Роман Данилович, — сказал Логинов, когда они остались одни.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.

Генерал тяжело вздохнул.

— Будет тебе дуться, — сказал он. — Что ты, ей-богу, как ребенок?

— Никак нет, — отчеканил Быков. — Не как ребенок. Огреб-то я, как вам известно, не по-детски.

— Будет, будет, — повторил Логинов.