Дина тоже пожала плечами. Она вела себя на удивление естественно – именно так, как того требовал сценарий. Агенты БНД был озадачены, это чувствовалось. Как можно сбежать из Советского Союза, где правит великий и ужасный КГБ? Зачем им господин Лучинский?

Беглецов вернули в здание, впоследствии опять допрашивали – теперь поодиночке. Зимин устал повторять одно и то же. Свою легенду он выучил так, что от зубов отскакивало. Намеренно допускал незначительные противоречивости, потом исправлялся, ссылался на волнение и стресс. Все звучало естественно.

Дина отсутствовала минут сорок. Вошла, села на диван, уставилась в одну точку.

– Как ты, дорогая? – бросился к ней Зимин. – Эти бестолочи опять трындели об одном и том же?

– Меня настойчиво просили признаться, что ты – агент КГБ, – бормотала Дина, – сказали, что все понимают, что меня наверняка шантажируют жизнью отца… Нужно лишь признаться, и ничего мне за это не будет. Не бледней, дорогой, я смеялась им в лицо, это же полная чушь. Я слишком хорошо тебя знаю, ты не такой, и они лишь напрасно теряют время…

Дина свернулась клубком и уснула головой на подголовнике. Зимин устроился симметрично – с другой стороны.

Но безумие продолжилось и ночью. Популярный прием – на идиота. Он был морально готов. После полуночи в кабинете появились двое, взяли его под руки и вывели в коридор. Теперь беседа в подвале принимала жесткий характер. Но пока не били.

В лицо ударил ослепляющий свет настольной лампы. Подобное могло бы испугать дилетанта. Андрея тоже испугало – во всяком случае, того персонажа, роль которого он играл.

– Прекратите, что вы делаете? Я сказал вам всю правду… Вы ведь можете проверить мои слова…

– Мы проверили, господин Зимин… – донесся вкрадчивый голос из темноты. – Ваши кураторы допустили ошибку. Советуем четче прорабатывать детали. Вас подвела небрежность в оформлении некоторых документов. Думали, мы здесь, в Европе, ничего не знаем? Эту процедуру вы называете «пропиской», мы выяснили, что подпись работника паспортного стола – поддельная, это несложно сделать на Лубянке. Вы являетесь действующим сотрудником КГБ, об этом, кстати, доносит и наш информатор…

Это могло быть правдой, если бы не некоторые нюансы в речи «интервьюера». Слишком много нарочитости, даже пафоса. Зимин возмущался, негодовал, требовал провести повторную проверку. Потом сник, опустил голову, сокрушался вялым голосом, что они с женой ожидали другого приема. Напрасно он согласился на это рискованное путешествие. Лучше бы сбежал в сибирскую тайгу, где его ни одна падла с Лубянки не нашла бы…

Морально раздавленного беглеца доставили обратно в кабинет, где работала тусклая ночная лампа. Дверь заперли на замок с обратной стороны. Что это было? Чистовая обработка? У оппонентов было несколько часов, чтобы проверить полученную информацию. Мало. Придется и завтра сидеть в заточении.

Дина очнулась, поднялась, бледная как мумия, уставилась невидящими глазами в пространство.

– Спи, дорогая, спи… – принялся укладывать ее Андрей. – Все в порядке, меня вернули – пока живой и сравнительно на свободе. Ты умница, Дина Борисовна, вела себя молодцом. Ну все, спи дальше. Глядишь, и прорвемся, чем черт не шутит…

Глава десятая

Наутро допросов не было. Агентов БНД как корова языком слизнула. Сотрудники полиции довели гостей до туалета, позволили выполнить водные процедуры, даже часть вещей принесли из машины. В десять утра доставили завтрак. В одиннадцать вошел агент Лунке и велел следовать за ним.

– И куда нас? – выдохнула Дина.