Заказав кофе, я села за столик напротив Григорьева и стала изучать: это был человек лет сорока пяти, по виду интеллигентного происхождения, о чем свидетельствовала породистая, хоть и непропорционально крупная седоватая голова с четким орлиным профилем и упрямо выступающим подбородком. Телосложения хилого, роста среднего, гладко выбритый, одетый в застегнутый на все пуговицы серый костюм-тройку. Ел он традиционную яичницу и пил кофе. Я пристально уставилась на Ивана Ивановича, и он, конечно же, не мог не почувствовать магического притяжения моих зеленых глаз: критик как-то странно дернул подбородком и поднял голову. Я смущенно улыбнулась и отвела глаза. Через пару минут мы снова проиграли ту же мизансцену, с тем лишь отличием, что теперь, поймав мой взгляд, улыбнулся и Иван Иванович. Видимо, он был крайне неравнодушен к женскому полу вообще, что и следовало ожидать, глядя на гордую посадку головы. Когда он в третий раз поймал мой взгляд, завтрак был окончен, и ничто не мешало ему присоединиться к понравившейся девушке, чем он и занялся.

Глядя на расслабленную походку этого джентльмена средних лет, я подумала, что не стоит так сразу его разочаровывать, демонстрируя свою лицензию — Иван Иванович скорее всего не принадлежал к робкому десятку. Он знает то, что знает, и вряд ли так просто это отдаст. Вот продать он, наверное, мог бы, но я пока не знала его цены. Впрочем, хищный огонек в глазах кое о чем свидетельствовал.

Я и раньше знала, что получить интересующую информацию проще и быстрее, если начать разговор с отвлеченной темы, не относящейся к цели разговора. Именно так я и поступила, когда Григорьев подплыл своей вальяжной походкой к моему столику.

— Доброе утро, — сказал он неприятным голосом, который можно было определить как очень громкий шепот или очень тихий сип. — Я не смущу вас, если предположу, что мы с вами знакомы или хотя бы когда-то виделись?

— Ничуть! — улыбнулась я сдержаннее, чем следовало бы. — Но мы действительно знакомы, по крайней мере я вас точно знаю.

— Вот как? — изогнул свои кустистые брови критик. — Вы позволите?

— Конечно, присаживайтесь, — кивнула я.

— Так откуда мы знакомы? — уточнил критик, заняв место за моим столиком.

— Я читаю толстые журналы, — ответила я. — И знаю, кто вы.

— В таком случае позвольте узнать, кто же вы, — польщенно улыбнулся Иван Иванович.

— А это пусть останется моим маленьким секретом, — ответила я с извиняющейся улыбкой. — Пока.

— О, вы любите казаться таинственной? — Его выцветшие, по-видимому, от спиртного и времени глаза живо блеснули.

— Да, люблю, — пожала я плечами. — Полагаю, женщине это простительно?

— Конечно, — проскрипел он, — особенно такой, как вы. Ну хотя бы намекните, чем занимаетесь или, вернее, чем вы интересуетесь?

— Наверное, правильнее поставить вопрос так: чем я развлекаюсь, — поправила я, а критик плотоядно ухмыльнулся. — Развлекаюсь многим. Вот сейчас, например, меня интересуют поэты. Всякие. Вы замечали, что поэты не похожи на свои стихи?

— Очень тонкое наблюдение, — подхватил он.

— Вот сравнением личности поэта и его стихов я и развлекаюсь.

— Что ж, могу сказать, у нас схожие интересы. Точнее, развлечения, — заметил он.

Потом мы познакомились, однако я не допустила, чтобы пустая болтовня превратилась в беседу. И главного я достигла — была приглашена на ужин. Сегодня. В его номер. Аргументировал он свое не слишком пристойное приглашение тем, что как раз работает сейчас над интересной статьей о молодых поэтах и у него есть несколько интересных сборников.