Был обычный вечер, мы только поужинали и собирались смотреть какой-то фильм. Вдруг с кухни донёсся душераздирающий крик кошечки. Я пошёл глянуть на очередной урок для кошки от Зины. Войдя в кухню, увидел, что она держала кошку за хребет и орала ей в морду:

– Я тебя предупреждала, что это будет в последний раз? Ты опять наложила в мои тапки? Всё, моему терпению пришёл конец!

С этими словами, абсолютно не обращая внимания на меня, она открыла шкаф кухонного стола – раз, быстрым движением достала топорик для рубки мяса – два, со всей дури махнула рукой – три, и отрубленная кошачья голова покатилась по полу – четыре. Я онемел, и хотя у меня была короткая стрижка, всё, что оставалось на голове, встало дыбом. А Зинуля бросила на пол тело кошки без головы, и… оно побежало, метра два, затем начало биться в конвульсиях. Прыжки тела бедного животного так развеселили мою будущую жену, что она совершенно преобразилась, разрумянилась и повеселела, как это было в деревне.

– Ну, чего стоишь, неси тряпку и швабру из ванной, – улыбаясь, попросила она меня.

– Ты чего наделала? – проронил я с ужасом.

– Наказала непослушную кошечку. Теперь я убедилась, что домашние животные не для меня! Милый, я положу всё это в помойку, заверну в пакетик, так что вынеси, как будет настроение, – сказала она и продолжила мыть посуду, мурлыкая себе под нос какую-то песенку.

Решение бежать пришло не сразу, минут через пять. Прихватив документы, я оделся и пошёл выносить помойку.

– Ты что так вырядился? – окинув взглядом меня, спросила моя рыбка, как я её ласково называл.

– Так спортивный костюм весь в крови, что попалось под руку, то и надел, – сказал я и понёс помойное ведро к выходу.

– Фильм классный скоро начнётся – «Зловещие мертвецы», не задерживайся.

– Да я его уже видел, подышу немного, – ответил я и, обувшись, быстро вышел.

До вокзала пешком было пять минут, но добежал я до него значительно быстрее. Я всё рассчитал правильно, и уже на следующее утро звонил двоюродному брату с Курского вокзала.

– Ты откуда? Тебя все ищут, – сразу сообщил мне он.

– Я знаю, позвони родителям, успокой, что со мной всё в порядке, и приезжай на вокзал, как сможешь, только возьми тысяч 10–15, мне надо уехать. Только никому ни слова!

– И Зинке?

– И особенно Зинке ни слова!

– Ладно, через полтора часа возле касс.

Прошло два часа, как он подъехал.

– Я сказал всем, что тебя замели на 15 суток, – начал он с хороших новостей, – Зинка не поверила, а отцу сказал, что ты у меня.

– Ладно, не важно, мне действительно надо уехать на некоторое время, чтобы хорошо всё обдумать.

– Ну и куда?

– В Новосибирск, у меня там одноклассник фирму держит, у него перекантуюсь.

– Смотри, дров не наломай.

– Не учи отца кататься.

Мы попрощались, а я уже через два часа ехал в поезде навстречу новой жизни, как мне тогда казалось…

– Поезд стоит мало, так что давай, не чешись, – коротко и ясно объяснил мне майор. – Проводник, если что, выкинь красный флажок.

Сняли меня на станции с нежным названием «Шахунья», и уже скоро я лежал на больничной койке в отдельной палате нашего городского психоневрологического диспансера. Как мне объяснил врач на осмотре, уголовное дело по статье 245 «Жестокое обращение с животными» прекращено, но мне назначено принудительное лечение от зоофобии и айлурофобии.