– Он не согласится, пока не закончит проект.

– Мы висим над пропастью, прижатые к стенке. Я знаю, с кем мы имеем дело.

– Прости, Антон, но мне нечего тебе сказать. Я думаю только о сыне. Если муж его отнимет у меня, я повешусь.

– Потерпи немного. В следующий раз я принесу тебе хорошую новость или больше не покажусь тебе на глаза.

Мэла выскочила из машины и убежала.

Похоже, Валек жил в пивной. Антон нашел его за столиком в углу и сел рядом.

– Привет, великий сыскарь. Олег обещал, что обо мне забудут.

– Какой Олег?

– Громов. Все жилы из меня вытянул. Ты его подослал?

– Я Олега сто лет не видел. Гения помнишь?

– А говоришь, не видел. Он о Никите меня и расспрашивал.

– Выходит, не зря, у Олега нюх тот еще. Никита сделал из меня дойную корову, поймал на живца. Чтобы платить ему, я вынужден воровать казенные деньги.

Валек криво усмехнулся:

– Значит, выжил гад и набрался наглости вернуться в город?! Ты ему заплатил?

– Пришлось.

– Тебе ли, опытному оперу, не знать – шантаж бесконечен. Будешь теперь платить, пока не сдохнешь. Если бы отказал ему в первый раз, он больше не полез бы. Пугать они горазды, но это лишь слова, сотрясение воздуха. Никита не станет светиться, он меченый.

– Для сыскарей он труп, о нем забыли. Даже отпечатки из дактилоскопической картотеки изъяли. Сейчас его не узнать. Пластику на лице сделал. Держит при себе какого-то отморозка.

– Опиши.

– Невысокий крепыш. Похож на грузина, но говорит без акцента.

– Понял. Гога Бубновый, лучший карманник всех времен и народов. Пломбу изо рта вытащит, ты и не почувствуешь. Но на мокруху не пойдет.

– Черт с ним. Я решил покончить с Гением.

– Пришел за помощью? Согласен. Если он меня встретит, то пришьет, как пить дать. Я отказался его вытаскивать из зоны, и он мне этого не простит. Опасен, гнида, и хитер.

– С моей стороны Гений подвоха не ждет, я покладистый. На встречу приходит без страховки.

– Стрелку на автосвалке забивал?

– Точно. Откуда знаешь?

– У него там землянка рядом, в лесу. Обсыпает подходы нюхательным табаком, чтобы с собаками не нашли. Есть еще точка – развалины ткацкой фабрики у развилки на седьмом километре. Там катакомбы, которые превратили в канализацию. Выходят к реке. Если оставить лодочку с мотором, уход обеспечен чистый.

– Река-то в километре, – удивился Антон.

– В том-то и дело. Пока ты по развалинам скакать будешь, он юркнет в люк и по катакомбам к сливу за десять минут добежит. Второй раз тебя на свалку не погонит, у фабрики стрелку забьет. Подъезд к фабрике открытый, как к свалке.

– Если решишь пойти со мной, тебе туда заранее приехать надо.

– Не считай его глупее себя. Где я вас ждать буду? Фабрика больше стадиона, и он там каждый камень знает. Я должен ехать с тобой.

– Гений следит за каждым моим шагом. Сюда я пешком пришел через проходные дворы.

– Ты же сказал, что он тебе доверяет. Главное для него – убедиться, что ты вышел из банка с деньгами. Он будет направлять тебя по телефону, пока ты не окажешься в нужном месте. Автомат я найду. Мне нужна рация, а тебе микрофон, к пальто прицепишь. Спрячешь меня в багажнике. В автосервисе сделай кнопку с внутренней стороны, чтобы в нужный момент я сам мог выскочить.

– Они среагируют быстрее, – покачал головой Антон.

– Стрелок он, конечно, знатный. Тут надо так. Ты выложишь деньги в метре от багажника, отойдешь в сторону, потом скажешь: «Забирайте».