|
Он также ни словом не обмолвился о профессоре Армонде Сэкере. Инспектор Лебу — здоровяк с пышными рыжими усами, за которыми он тщательнейшим образом ухаживал и которые делали его совершенно неотразимым, — поднялся по ступеням и постучал в дверь. Дойл познакомился с ним на флоте, в бытность свою судовым врачом. Целый год он бороздил моря и океаны на борту небольшой военной шхуны, заходившей в Марокко и другие южные порты. К удивлению многих, странная дружба Дойла и Лебу крепла день ото дня. Лебу, служивший на флоте простым матросом, был на пятнадцать лет старше Дойла. Человек он был весьма сдержанный, и те остряки, которым иногда приходило в голову подшутить над ним, ни разу не видели его вспылившим. Дойл и Лебу, частенько коротая время за картами и валяясь в гамаках на носу шхуны, вели ленивый разговор под жарким тропическим солнцем. Мало-помалу Дойл пришел к выводу, что за внешней сдержанностью Лебу скрывались чувствительное сердце и твердый характер. Лебу не интересовало то, что выходило за рамки реальной жизни, но именно этим он и гордился, считая разные фантазии занятием пустым и никчемным. Эти качества характера привели Лебу после службы на флоте прямехонько в лондонскую полицию. Он быстро продвигался по служебной лестнице и в настоящее время занимал пост инспектора. Дверь открыла низенькая рыжеволосая ирландка, которую накануне вечером Дойл не видел. — Что угодно? — Скотленд-Ярд, мисс. Нам бы хотелось кое-что здесь осмотреть. — А что тут осматривать? Наклонившись к женщине, Лебу внушительно произнес: — Приключилась большая беда, мисс. — Меня это не касается, знаете ли. Я тут в гостях у матери, — произнесла она, посторонившись и пропустив мужчин внутрь. — Моя мать наверху, больная, уже несколько недель не встает с постели. Она-то уж здесь ни при чем… — Ваша мать здесь квартирует? — спросил Лебу. — Да. — А кто живет внизу? — поинтересовался Лебу, останавливаясь у той самой двери справа, где накануне Дойла встретил мальчишка-эпилептик. — Откуда мне знать? Кто-то нездешний, так мне представляется. Он редко сюда наведывается. Вроде меня. Признаюсь, я прихожу сюда только из-за матери. Дойл сделал знак Лебу. Слово «нездешний» вполне соответствовало Черному человеку, которого он принял за иностранца. Инспектор постучал в дверь. — Вы знаете, как зовут этого господина? — спросил он. — Увы, сэр, не знаю. — А вчера вечером вы были здесь? — Нет, сэр, — ответила женщина. — Я была у себя. На Чипсайде. Войдя в комнату, Дойл заметил, что странная стеклянная чаша исчезла со стола. Судя по застывшим каплям воска на полу, свечу тоже вынесли из комнаты. Лебу прошел в гостиную. — Так это происходило здесь, Артур? — обратился Лебу к Дойлу. — Да, — ответил Дойл. — Это случилось здесь… И он направился в комнату с раздвижными дверями. Комната показалась Дойлу совсем другой, не такой, как вчера. Она была тесной, пыльной, забитой старой вычурной мебелью. Круглый стол, ширмы и занавеси на окнах отсутствовали. Потолок нависал прямо над головой. — Что-то не то, — пробормотал Дойл, проходя вглубь комнаты. — Стало быть, с этим жильцом случилось несчастье? — поинтересовалась женщина. — Идите к себе, — приказал Лебу. |
