|
— Стало быть, вы первые. Добро пожаловать, добро пожаловать. О господи, прошу покорно меня простить, джентльмены, я даже не приказал внести ваши чемоданы. И толстяк попытался встать со стула. — Все в порядке, Раскин, наши слуги за всем проследят, — сказал Спаркс. — Вы уверены? Пусть экипаж поставят в конюшню… — Спасибо, Раскин, о нем уже позаботились. — Спасибо вам, сэр. Раскин заерзал на стуле. Тело его обмякло, лицо стало серым. — С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Дойл. — Я, конечно, сильно притомился, сэр, — ответил Раскин. — По правде сказать, мне бы полежать минуту-другую, прежде чем начнут съезжаться гости. Всего каких-нибудь несколько минут. Но столько дел, столько дел, — задыхаясь, выдавил из себя Раскин, вытирая грязной салфеткой пот со лба. — Сколько гостей приглашено к обеду, Раскин? — спросил Спаркс. — Человек пятьдесят, сэр. Настоящий прием. Скажу прямо, сэр, в этом году хозяин себя совсем не жалеет. — А он дома? Ваш хозяин дома? — Да, сэр, — тяжко вздохнув, проговорил Раскин, и на его глаза опять навернулись слезы. — Но он не в себе, сэр. Совсем не в себе. Из комнат не выходит, кричит на меня из-за двери. Даже не завтракает. — А вы не могли бы проводить нас к нему? — спросил Спаркс. Раскин заволновался. — Не уверен, что хозяину это понравится, сэр. Со всем к вам уважением, но он скверно себя чувствует. Да, сэр, очень скверно. — Понимаю ваше беспокойство, Раскин, — сказал Спаркс. — Со мной доктор Дойл, который приехал как раз для того, чтобы взглянуть на вашего хозяина. — Так вы доктор, сэр! — не веря своим ушам, воскликнул Раскин, словно надеяться на такое не было никакой возможности. — Да-да, — проговорил Дойл, поднимая с пола саквояж. — Если бы вы объяснили, где найти вашего хозяина, Раскин, — сказал Спаркс, — мы бы вас больше не беспокоили. Дворецкий снова попытался подняться, Спаркс остановил его: — Нет никакой необходимости сопровождать нас. Скажите только, на каком этаже расположены его покои. — На этом, сэр. В конце коридора. Последняя дверь направо. Но постучите сначала, сэр. Обязательно постучите. — Спасибо, Раскин. Вычищенное вами серебро просто сверкает. — Правда, сэр? — радостно произнес Раскин, не зная, как выразить свою признательность. — Уверен, что обед удастся на славу, — ответил Спаркс, жестом приглашая Дойла следовать за ним. — А для чего возведена стена, Раскин? — внезапно спросил Дойл. На лице дворецкого было написано недоумение. — Какая стена, сэр? — Стена снаружи. — Боюсь, что я не знаю, о чем вы говорите, сэр, — с некоторым беспокойством проговорил Раскин. Спаркс выразительно покачал головой, и Дойл замолчал, осторожно перешагивая через разложенное на полу серебро. Только сейчас он обратил внимание, что искусанные губы дворецкого воспалены и покрыты лихорадкой, а белки глаз покраснели. Приложив руку к его горячему лбу, Дойл улыбнулся, заметив, что Раскин смотрит на него с немым обожанием, будто дворняга, которую неожиданно приласкали. |
