В США проживает под два миллиона выходцев с Ближнего Востока и Средней Азии — мусульманская диаспора в первом и втором поколении; море разливанное потенциальных неофитов Проповедника, насаждающего своими речами идею пламенного джихада с призывом одним решительным броском покончить с шайтаном, вслед за чем истинно правоверных ждет вечное блаженство с Аллахом.

И вот дело дошло до того, что на вторничной коллегии в Овальном кабинете Проповедник оказался внесен в «Список убийств».

Люди справляются с горем по-разному. Для одних выходом чувств служат лишь вопли истерии. Другие превращаются в лужу из слез, причем желательно на людях (смотрите, знайте, как я скорблю). Но есть и такие, кто со своей болью уединяется, прячет ее в укромное место, как зверь свою рану.

Они горюют одни, если только нет еще одного родственника или испытанного товарища, который разделит твое горе втайне, вместе со стенами. Кит Карсон навестил в пансионате отца, но долго он там оставаться не мог: служба есть служба.

Один в своем опустелом доме на базе, он с головой ушел в работу, намеренно изматывая свое тело одинокими забегами по пересеченной местности и длительными занятиями в спортзале, с тем чтобы физическая утомленность хоть как-то притупляла боль внутреннюю — до тех пор, пока даже главврач базы не велел ему сбавить нагрузки.

А ведь он, надо сказать, был родоначальником программы «Боевой охотник», по которой морпехи проходили спецкурс выслеживания и отлова людей в пустынной и сельской местности, а также в городской среде. Через спецкурс лейтмотивом проходила мысль: никогда не становись объектом охоты, всегда оставайся охотником.

Ну а пока Кит Карсон пребывал в Портсмуте и Кемп-Лиджене, происходили примечательные события.

Одиннадцатое сентября резко, тектонически изменило отношение армии и госструктур США к любой, даже, казалось бы, отдаленной угрозе национальной безопасности. Бдительность госорганов и рядовых граждан граничила, можно сказать, с паранойей. Результатом стало бурное разрастание так называемых «разведслужб». Первоначальные шестнадцать агентств США по сбору разведданных выросли до тысячи с лишним.

К 2012 году точное число американцев с удостоверениями сотрудников разведки было уже сложно и сосчитать в силу самой их засекреченности; называлась примерная цифра 850 000. В проектах под грифом различных степеней секретности действовало свыше тысячи двухсот государственных и две тысячи частных фирм и служб, будь то антитеррор или внутренняя безопасность; по стране они разрослись архипелагом из более чем десяти тысяч островков.

В 2001 году во главу угла ставилось, чтобы разведслужбы больше никогда — боже упаси — не делились меж собой информацией, не давая таким образом девятнадцати помешанным на массовых убийствах фанатикам просеяться сквозь сито национальной безопасности. Но вот прошло десятилетие; денег оказалось вбухано столько, что не выдержал хребет экономики, а положение в сравнении с 2001-м нисколько не улучшилось. Сама громоздкость и запутанность машины самообороны породила колоссальный ком из полусотни тысяч секретных докладов ежегодно — бездна материала, непомерная даже для простого ознакомления, не говоря уже о вдумчивом анализе или сопоставлении. Эти нескончаемые листы оставалось лишь подшивать к общей кипе.

Самый же фундаментальный рост произошел в структуре Объединенного командования спецопераций, или ОКСО. Она существовала и до Одиннадцатого сентября, но неброско, где-то в тени, и для сугубо оборонительных целей. В самую крупную и грозную частную армию в мире ее преобразовали усилия фактически двоих человек.

Слово «частный» здесь вполне уместно.