Если все, что ты, подруга, мне рассказывала правда, то тебе край необходимо отсидеться под моим крылышком, пока твой разлюбезный Ильхан (или кто там) не прекратит поиски. Но для меня это все равно, что сидеть на бочке с порохом, к которой подведен зажженный фитиль. Рано или поздно его подручные могут припылить и в нашу глухомань. И доказывай потом отморозкам, что ты даже пальцем не прикоснулся к сокровищу босса…".
– Пойду к Зосиме, – сказал я, шнуруя кроссовки.
– Зачем? – живо обернулась Каролина.
– Пора Машку запрягать. Путь до полустанка неблизкий.
– Я никуда не поеду, – сказала она напряженным голосом.
– Как угодно… – Я с деланным безразличием пожал плечами. – Вы вольная птица и имеете полное право поступать, как вам заблагорассудится. Но я хоть и бирюк, а значит не джентльмен, однако рюкзак ваш помогу тащить. Здесь недалеко… Бабка Дарья живет одна, у нее места вполне достаточно. За небольшую цену она сдаст вам жилье до конца лета. Если, конечно, пожелаете.
– Нет, я не желаю!
– Простите, не понял… Или я ослышался?
– Не ломайте комедию. Все вы поняли. Неужто я вас сильно стесню? Может, вас смущает что-то другое? Не волнуйтесь, я к вам приставать не буду.
– А вот я как раз волнуюсь. Вдруг на меня нахлынет что-нибудь эдакое?.. Я, конечно, мужчина в годах, но ничто человеческое мне пока не чуждо.
– Ай, бросьте! – Она с раздражением поморщилась. – Таким макаром кадрят только малолеток. Мы с вами люди достаточно взрослые, чтобы отдавать себе отчет в своих поступках. А что касается вашей бабки Дарьи… Представляю, – фыркнула Каролина, – что у нее там за апартаменты. Обычная деревенская изба с удобствами на улице, за углом. Не так ли?
– Так, – вынужден был я согласиться. – Зато бабка Дарья отменно стряпает, и вам не придется торчать у плиты. Ну, а насчет удобств… так ведь лето, тепло.
– Конгениально! – воскликнула с хищным весельем Каролина. – А после того, как я справлю нужду, мне придется местись со спущенными трусиками через всю деревню в ваш душ. Надеюсь, в этом вы мне не откажете?
– Ради такой умопомрачительной картины готов жертвовать по пятьдесят литров горячей воды каждый день.
– Ну ладно, оставим шутки… – Она умоляюще сложила руки на груди. – Мне пока нельзя появляться в городе. Ильхан меня убьет. Я в этом уверена. В комфортной обстановке мне будет легче перенести лишения. Неужто вам не жаль меня ни капельки?
– Жалость – это дурная болезнь. По-моему, так (или примерно так) говорил товарищ Сталин. К твердокаменным большевикам я не имел и не имею никакого отношения, однако в этом выражении что-то есть. Все, что вы мне тут наговорили, это всего лишь слова, не подкрепленные никакими фактами. Для меня вы шкатулка с двойным дном. И мне почему-то вовсе не хочется знать секрет второго дна. Я, знаете ли, не страдаю манией любопытства. Может, я и дурак, но не настолько, чтобы добровольно сунуть голову в пасть льва.
– Вы просто трус!
– Как вы догадались?
– Это не мудрено… – В ее взгляде было столько презрения, что будь я более впечатлительной натурой, немедленно провалился бы метра на три вглубь.
– Ах, милая барышня… – Я постарался принять многозначительный вид. – Что такое трусость? Это всего лишь генетическая способность адекватно реагировать на серьезную опасность. Человек смог выжить в очень непростом и жестоком мире в основном благодаря трусости.
– Я вас ненавижу! Вы!.. – У нее не хватило слов.
– Вот мы с вами и договорились. |