По дороге в отделение реанимации Лина заметила в коридоре двух мрачных полицейских, которые терпеливо дожидались, пока врачи разрешат им опросить потерпевших.

Лина взглянула на носилки, пытаясь визуально определить тяжесть ранения еще до осмотра. У нее сжалось сердце. Девочка лет пятнадцати… Спутанные волосы, запекшаяся кровь на белом как мел лице, глаза закрыты — по тому, как опущены веки, Лина поняла, что она в сознании. На белой простыне прямо на глазах росло зловеще алое пятно.

Едва успели закатить каталку в палату, как привезли следующую.

— Давайте ее вон туда! — велела Лина санитару, и они вдвоем водворили каталку на свободное место.

Тем временем Энтони осматривал третьего пострадавшего, хирург-стажер и операционная сестра стояли рядом, ожидая указаний. Пришла дежурная ночная сестра и сразу направилась к Лине за распоряжениями.

— Будьте добры, помогите мне снять у нее показатели! — скомандовала Лина, кивая на каталку с девочкой, а сама, как автомат, натягивала перчатки.

Ситуация была тяжелая, но предельно простая. В подобных экстренных случаях работа медиков ограничивается лишь первостепенными мерами спасения жизни — обеспечить дыхание, остановить кровотечение и восстановить потерянную жидкость.

— Экстренную бригаду вызвали? — спросила Лина.

— Скоро будут.

Первым появился анестезиолог из экстренной бригады.

— Остальные на подходе. Кому нужна моя помощь?

— Мне! — отозвалась Лина. — Девочку нужно интубировать.

Она пропустила его к голове больной, а сама отвернула простыню, чтобы выявить источник кровотечения. Это оказалось совсем несложно. Из глубокой раны на руке струилась кровь — судя по интенсивности и ярко-алому цвету, явно из артерии.

— Отсос и артериальный зажим! — скомандовала Лина. — Найдите вену и введите катетер.

Прибыла бригада экстренной помощи, а вслед за ними и бригада ортопедов. В палате становилось все теснее.

— Переломы есть? — спросил ортопед-диагност.

Сестра, работавшая в паре с Линой, кивнула.

— Осмотрите ее ногу, доктор. Как-то странно согнута.

Ортопед был опытным и с первого взгляда определил:

— Классический сложный перелом большой берцовой. Как общее состояние?

— Не очень, — ответила Лина. — Потеряла много жидкости и… Готово! Зажим на месте. Дадим физраствор, а потом ее осмотрит невропатолог.

— У нашего больного внутреннее кровотечение, — сказал Энтони хирургу-стажеру Артуру. — Позвони в операционную. Нужно срочно оперировать.

— Хорошо.

— И свяжись с отделением интенсивной терапии. Пусть готовят как минимум два места. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! — мрачно добавил Энтони.

Лина потеряла счет времени. Двух пострадавших отвезли на операцию, третьего в палату. А одна уже лежит в больничном морге… Сестры начали наводить порядок — убирали окровавленные простыни, использованные иглы, пустые шприцы и упаковки из-под емкостей для внутривенного вливания.

Усталая, Лина побрела в раздевалку, вымыла руки, всполоснула лицо и постаралась выбросить из головы тягостные воспоминания.

Но как? Одна умерла, другого еле-еле откачали… У девочки, которой она занималась, сломана нога и серьезная рана на руке, но, похоже, она выкарабкается. Что касается мальчика с внутренним кровотечением, то установить точный диагноз, пока его не прооперируют, довольно сложно.

Выходя из раздевалки, она столкнулась с Биллом.

— Я тебя жду, — мрачно сообщил он.

— Зачем?

— Хотел поблагодарить.