— В алмазоносной трубке? Допустим. А просто в песке? На равном расстоянии и от трубки и от твоего стола? Ты затруднишься. Но лет двести назад ты и не стал бы сомневаться: тогда бы ты не знал, что возможно создать алмаз искусственно.

— Ну, хорошо, — сказал Кедрин, но, вспомнив, что он Холодовский, покачал головой: — Тогда мы должны допустить существование субъекта — создателя.

— Почему же нет?

— Потому, что у нас нет сведений, позволивших бы…

— Так сказал бы и нашедший алмаз, о мой логичный друг.

— А ты допускаешь? Прости, но это ненаучно.

— Прощаю. Я не обижен. Да, фактов нет. Точнее, они нам не известны. Но не следует ли иногда перешагивать через неизвестные факты?

— Ну, знаешь!..

— Не так ли поступил некогда, скажем, Дарвин? Ведь у него не хватало многих звеньев.

— Не спорь. Я занимаюсь запахом дольше тебя, и…

— Стоп, о перевоплотившийся, — сказал Гур. — Это уже не тот Слава.

— Это он, покончивший…

— Такого нет! — сурово сказал Гур. — Думай! Найди другие аргументы.

Кедрин кивнул. «Нет, я никогда не покончу с собой, — подумал он. — Я должен жить и многое сделать. Сделать?»

— Слушай, — сказал он. — Пусть мы примем твою гипотезу. Пока объяснения нет. Значит, ничего нельзя сделать. Сидеть и ждать. Бояться запаха. Затягивать постройку… Мы не можем так, Гур. Мы должны делать, бороться, строить корабли. Моя гипотеза дает нам возможность действовать. Строить. Дает надежду, и притом достаточно обоснованную. Делать — вот что нужно нам! А если… Что же, ты думаешь, я откажусь от ответственности? Он вопросительно взглянул на Гура.

— Да, это было так, — сказал Гур. — Ты угадал. Только он потратил значительно меньше слов и говорил без пафоса — нет, это не в упрек тебе, это ради точности. И насчет ответственности он не говорил, он говорил о другом… Но сейчас это уже ни к чему, — сказал он, и тоска сверкнула в его голосе, — древняя тоска по безвременно ушедшим, но, видимо, и Гур умел хватать себя за горло. — Одним словом, вот так Слава взял верх в споре и стал строить свои озотаксоры.

— Взял верх в споре — значит, прав?

— Нет, далеко не всегда. Потому что в споре иногда побеждает то обстоятельство, что мы живем сегодня, а не вчера и еще не завтра. Но законы природы в отличие от человеческих имеют обратную силу и действуют, даже когда они не открыты и не узаконены. Как бы там ни было, пока что работы хватает всем: корабль должен быть достроен быстрее, чем предполагалось.

— Там что-нибудь случилось?

— Лобов сообщает о полном благополучии. Даже чересчур полном. Но Седов знает, что может быть, если Лобов сообщает о сверхблагополучии. Значит, плохи дела…

— Плохо.

— Нехорошо. Но еще не скверно. Мы надеемся, и они тоже. Так что ты надумал? Будешь здесь?

— Нет. Очень будет тоскливо…

— Ну, слетай на Землю.

— Да. Возможно, останусь там.

— Ты? Не останешься… — задумчиво произнес Гур. — Не останешься, нет. А пока отдохни. Гимнастика, купания… Монтажнику нужно здоровье… — Голос Гура снова переливался знакомыми торжественно-насмешливыми нотками. — А пока ты будешь отдыхать, это вот хитроумное устройство, этот маленький «гончий песик», что идет на выручку «большому псу», поищет в пространстве син-излучение.