Каждый палец на его левой руке был черным. Большой палец еще был розоватым, как и вся правая рука, но левая была цвета бездны.

Я не могла отвести взгляда, это было неправильно.

В его горле раздался тихий звук, он смотрел на меня, а я – на его руку. Я пыталась найти слова – хоть какие-то – чтобы спросить, что это, но они пропали. Вместо этого мой рот раскрылся, лицо исказилось, наверное, в ужасе.

Он увидел это и замкнулся. Он опустил взгляд и вернулся к работе. Открыв флакон, он осторожно наклонил его, пока одна капля зелья не оказалась на кончике его левого большого пальца. Он опустил флакон на железную подставку.

Он поднял ножик и чиркнул им по пальцу там, где была капля Эликсира. На миг кровь на ране была красной, а потом превратилась в жемчужно-белую, коснувшись Эликсира. Он склонил палец, и белая капля упала во флакон, поверх бледной жидкости появился блеск цвета слоновой кости.

Я посмотрела на его большой палец и успела увидеть, как он почернел. Кожа менялась, тьма растекалась по нетронутому участку кожи на его руке. Она поднялась к его запястью, остановившись так, что эта тьма стала ужасным подражанием перчатки, что он снял. Мне стало не по себе.

Он подошел ко мне с флаконом Эликсира в здоровой руке, но я смотрела на другую. Он положил почерневшую руку под мою голову, и холод проклятой кожи был шоком, он поднял мою голову и вылил все содержимое флакона мне в рот. У зелья был металлический привкус, я посмотрела на него со страхом и жалостью.

Он взглянул на меня, и взгляд его казался старше.

- Проглоти, - сказал он, и я послушалась. Он опустил мою голову и отошел, а потом вернулся со вторым флаконом, от которого пахло маком.

Этот я выпила, не мешкая, ведь хотела забвения.

Последним я помнила, как он снова подхватил меня. Он был в изорванных и обгоревших перчатках, закрывающих пострадавшую плоть.

* * *

Мне снился сон, но я знала, что это так, и за ним я чувствовала боль в теле, где-то в пояснице срастались кости. Понимание, что я во сне, не казалось важным, понимание ускользало от меня, едва я задумалась об этом. Я оказалась на краю комнаты с высоким потолком, большими стеклянными окнами и плиткой на полу. Я никогда здесь не была, но понимала, что это богатое место. Самым удивительным в комнате был мужчина из серебра на троне, вырезанном из золота.

Спящий принц.

Я ждала, что меня охватит ужас, скажет мне бежать, но этого не было. Я не могла разглядеть его черты, только золотые неподвижные глаза. Он поднял голову и увидел меня. Он мягко улыбнулся с одобрительным видом. Я была в длинном красном платье, похожем на мантию, из мягкого бархата, похожего на кожицу персика, когда я потерла его пальцами. Он протянул руку ко мне, и я пошла к нему без страха. Он обхватил мое лицо руками и заправил волосы мне за уши.

- Ты здесь, - сказал он, и его голос был светом солнца, медом, теплым и насыщенным. – Я очень рад.

Голос Сайласа был хриплым и острым, каждое слово было предупреждением, а этот голос был гладким, бархатным и манящим. У него были золотые глаза, как у Сайласа, такие же белые волосы, хотя его были длинными и сияющими. У него были такие же высокие скулы, он тоже был странно бледным. И его губы так же игриво изгибались.

- Я думала, что ты – Сайлас, - сказала я. – Все это время я так думала.

- Кто такой Сайлас?

- Мой друг. Он… спас меня.

- Да? Как?

- Твои монстры сломали мне спину.

- Ах, это была ты. Я не знал. Как им не стыдно. Я накажу их потом за это.

- Он сделал Эликсир. Исцелил мою спину.

- Как интересно, - сказал Спящий принц. – Значит, это мужчина? Очень интересно. Скажи, милая, вы все еще в Тремейне? Ты и твой друг.

- Мы прячемся. От тебя.

- Ты не спрячешься от меня, любимая.

Он прижался губами к моему лбу, я чувствовала, как его губы изогнулись на моей коже, он улыбнулся, и по моему телу растеклось тепло.