Папа!   воскликнула Хэлли, протягивая руку к нему.

Я остановила ее одной рукой, держа ее прочь.

  Иди в другую комнату, так что я могу делать это, прежде чем он обернется монстром.

  Дженна, не делай этого!   она закричала.

  Я не хочу! Я должна!   сказала я, по моим щекам текли слезы. Я проверила прицел винтовки, а затем сняла с предохранителя.

Пальцы папы дернулись.

  Дженна, смотри! Он все еще жив!   крикнула Хэлли.   Не делай этого!

Его веки открылись, чтобы показать две млечные глаза, а потом он моргнул. Он посмотрел на меня, и его губы начали формировать рычание.

Моя грудь покачнулся, как я сдерживала рыдания.

  Пожалуйста, отвернись, Хэлли!   я подняла винтовку, и сквозь поток слез, прицелилась и нажала на курок.

Глава 18

Хэлли играла с фарфоровой кошкой и кружкой в форме цыпленка на кухонном столе, когда я пыталась занять себя чем то. Мы съели последнюю пачку риса на обед в прошлую ночь, и Хэлли почти всегда истерила при мысли, что я оставлю ее одну и пойду искать пищу.

Она играла со своими игрушками, и у нее заурчал живот.

  Мы должны, так или иначе, достать пищу,   сказала я.

  Тогда позволь мне пойти с тобой,   сказала она.

Я вздохнула.

Она встала и обошла гостиную, чтобы попить воды в ванной. Она больше не могла ходить через гостиную. Я тоже не особо хотела. Я не могла убрать пятна крови с дивана, так что я прикрыла его простыней, от которой не стало намного лучше.

Хэлли расхотелось выходить на улицу, не то, что это было безопасно в любом случае. Я не была уверена, что это произошло потому, что сосед перестал привлекать инфицированных на другую сторону города с выстрелами, но там, казалось, что уже больше бродят по улицам и дворам. Хотя, многие из них шли из города по направлению к шоссе.

Я сочувствовала Хэлли, не будучи в состоянии играть в тени деревьев во дворе, тем более, было так жарко внутри. Мы открывали окна на верхнем этаже по вечерам только, чтобы было достаточно комфортно спать. С каждым днем она становилась все печальнее и меньше ела. Она не могла даже смотреть через заднюю дверь во двор, не желая видеть неглубокую могилу, где мы похоронили нашего отца.

Я обнимала ее по ночам, когда она плакала во сне, желая такую же роскошь себе. Я делала вид, что я   взрослая, хотя бы, потому что это было нужно моей сестре.

Я подумала, могли бы мы с Хэлли попробовать добраться до Красного холма. И сейчас, когда так много инфицированных бродили вокруг. Это казалось невозможным.

Мы делали противоположное тому, чему нас всегда учил папа   обращать внимание на наше окружение. Мы были убаюканы ложным чувством безопасности, в тени деревьев, и от дороги. И эта одна ошибка привела к смерти папы. Я пыталась решить, было ли важнее оставаться с живой Хэлли здесь в Шаллоте, пока она не была достаточно взрослой, чтобы путешествовать, или попытаться выйти в долгий путь к ранчо, не совершая ни одной ошибки, так что мы могли бы быть с нашей мамой.

Папа сталкивался с этим же выбором, и я бросила его, хотя он просил меня не делать этого. Зная результат этого поспешного решения, стало проще игнорировать эмоции, побуждающие меня пойти на Красный холм, и потратить больше времени, думая о стратегии. Теперь нас осталось только двое, и Хэлли не была достаточно сильной, чтобы бороться с инфицированными. Я могла справиться с одним или, может быть, двумя, и мы увидели большее количество групп, чем одиночек.

Если скоро не пойдет дождь, я не знаю, насколько хватит нам воды, даже если мы перестали использовать его для чего нибудь, кроме питья. Оставить Хэлли и пойти на охоту   самая страшная вещь. Если что то случилось со мной, у нее не будет никого.