«Никогда… никогда… не прикасайся к телефону… ты понял?»

От отцовского гнева он заплакал. Полившиеся из глаз слезы его ослепили. Но затем отец обоими руками обнял рыдающего Дэнни и прижал к себе. Весь гнев будто испарился. В его тихих словах уже была мягкость, они убаюкивали его, будто негромкая музыка. К ним двоим присоединилась мать. Уже втроем они стояли, обнявшись, раскачиваясь взад и вперед. Дэнни вдруг почувствовал любовь и защиту, несмотря на телефонный звонок и те ужасные слова…

Ему было семь. Он учился в третьем классе. Когда он вернулся домой из школы, то дома было настолько тихо, что это его насторожило. Все было похоже на завернутую до отказа ручку регулятора громкости гигантского телевизора. Его шаги по линолеуму эхом отражались от стен и потолка. Он начал звать мать, но она не откликалась. Он случайно обнаружил ее в ванной: она стояла на коленях перед унитазом, ее волосы свисали через лоб, и сильно пахло рвотой.

«О, Дэнни, как мне плохо», — простонала она. Затем, увидев, как его поразила увиденная им ее слабость, она сказала: — «Это лишь на пару дней. Все будет хорошо…» А затем она снова склонилась над унитазом.

Он прикрыл дверь, и потерянно остановился в прихожей, подумав о ленче, который должен был его ждать после школы, о молоке и бутерброде с противным арахисовым маслом. Когда он зашел в гостиную, чтобы включить телевизор или открыть книгу (ему захотелось немного успокоиться и побыть одному, пока мать была в ванной), то зазвонил телефон. Он колебался: снять трубку или нет. Обычно к телефону подходил кто-нибудь из его родителей. «Оставь это кому-нибудь из нас», — все время говорил ему отец.

Звонки телефона усилили чувство его одиночества в тишине дома. Он понял, что он почти (или даже вообще) не бывал дома один. Всегда присутствовал кто-нибудь из родителей, поэтому у него никогда не было няньки. Он считал звонки: один… два… три… сидя на стуле, он потянулся к телефону. Возможно, это было нечто важное. Он напряг слух, может, мать услышала телефон и сама возьмет трубку?

Телефон продолжал звонить.

Он снял трубку.

— Алло, — сказал он, его голос резонировал в комнате. Он ни разу не разговаривал по телефону.

— Кто, это? — спросил кто-то в трубке. Голос был грубым, сердитым. — Это не убийца. Кто, это? Кто говорит?

— Я, — ответил он. Голос сказал: «убийца»?

— Кто, ты? — звучало не сдержано и с некоторой злостью.

— Я — Дэнни, — затем он добавил фамилию: — Колберт.

В ответ наступило молчание. Он огляделся, почувствовав вину за то, что подошел к телефону. Ему бы хотелось, чтобы трубку сняла мать.

— А, сын убийцы.

— Вы не туда попали, — сказал он. Он когда-то слышал, как отец объяснял кому-то по телефону, что тот ошибся номером. «Не туда попали» зазвучало эхом на том конце линии. — Убийцы здесь не живут.

— Вот, именно здесь и живут, — возразил голос, но вдруг без той злости, которая была ранее, почти вежливо и учтиво. — Твой отец — Джон-Пол Колберт, не так ли?

— Да, — он чуть ли не заикнулся на простом односложном слове, которое если нужно произнести неожиданно, вдруг, то выговорить было не легко.

— Ладно, если твоим отцом является Джон-Пол Колберт, а ты говоришь, что его сын, то ты — сын убийцы.