Дэнни даже удивился, как далеко она сумела откинуть Человека-Волка, который кубарем полетел по тротуару и, завизжав от боли и обиды, шлепнулся вниз лицом на газон.

Она наклонилась над Франкенштейном.

— Ты в порядке? — спросила она.

Он пнул ее ногой.

— Отстань от меня, сука, — завопил он, вскочив на ноги.

Девушка подняла свою сумку и взглянула на Дэнни.

— Спасибо за помощь, — произнесла она голосом сухим, как песок на детской площадке.

— По тебе не скажешь, что ты нуждаешься в помощи, — сказал он.

Еще двое начали толкаться, хватать друг друга за одежду и обзывать неприличными словами.

— Видишь, — сказал он ей. — Это — как на войне: сражение выиграно, но война продолжается… — ему показалось, что это звучит остроумно.

Она не ответила и пошла в другой конец автобусной остановки. Он скрытно начал за ней наблюдать: ее синяя сумка висела на плече, ее волосы были чернее ночи, на ней была белая блузка и бежевая юбка.

Поднявшись в автобус, он, как обычно, сел один.

Его удивило, когда она села рядом. Было полно свободных мест, и она могла сесть где угодно.

— Не возражаешь? — уже сидя рядом спросила она.

— Страна свободных людей, — сказал он, пожимая плечами, и у него в висках застучало.

— Спасибо, — был ли сарказм в этом ее «спасибо»?

Автобус тронулся, один из маленьких монстров соскользнул со своего сидения и с визгом брякнулся на пол. Остальные пришли в восторг и засмеялись.

— Почему ты выглядишь так кисло? — спросила девушка.

— Что? — вяло переспросил он. Наверное, он так и выглядел.

— Я сказала: ты выглядишь кисло. Что ты увидел из окна, чтобы так «прокиснуть»?

— Деревья, — ответил он. Ему что-то нужно было сказать.

— Деревья?

— Да. Посмотри на них — их искалечили. Электрическая компания обрезает им выступающие ветки, чтобы они не задевали провода. Деревья выглядят как… инвалиды.

— Но по проводам в дома идет ток.

Он пожал плечами, не потрудившись найти ответ. У него было не то настроение, чтобы спорить.

— А хорошо бы тебе было без электричества? — спросила она. — Если все погаснет? Вместо лампочек будут гореть свечи?

Автобус остановился, чтобы заполниться пассажирами, двери открылись и закрылись, и запах выхлопных газов наполнил салон.

«Электричество должно проводиться в кабеле под землей», — подумал он. — «Это защитило бы деревья, а также предотвратило бы обрывы проводов во время штормов, а значит, и перерывы в подаче электроэнергии. Ведь, разумно?»

Но он не стал говорить об этом с девушкой. Ему не хотелось с ней разговаривать.

— Ладно, — сказала она. Нужен ли ей был его ответ?

— Короче, что ты от меня хочешь? — буркнул он, все еще не глядя на нее. В автобусе стало уж слишком тепло. Сентябрьская жара не собиралась сдаваться.

— Ничего, — ответила она. — Мне ничего от тебя не надо, может быть, немного любезности.

Любезность — какое странное слово, чтобы использовать его в разговоре, обозначающее: будьте добры, храните достоинство, соблюдайте приличие.

На самом деле, ему хотелось быть добрым, красивым и очаровывать всех своим умом и тактичностью. Она была настолько красива, что у него начало все болеть. Запах ее духов… даже не духов, а просто воздух вокруг нее, чистота которого не пахнет вообще, который напомнил ему ветерок, дующий с озера.