— Да, люблю. Он — мой единственный наркотик. К сожалению, я не смогла пройти тест, который он мне предложил, и теперь он никогда уже меня не полюбит. Более того, он меня ненавидит, поскольку считает жалким, бесхребетным существом.

— Наоборот. Калум хочет вам помочь. Он сам говорил мне, что ему больно смотреть, как вы изо дня в день себя убиваете. Боже, да если бы я знал, что у вас с ним романтические отношения, я бы и близко к вашей двери не подошел! Калум — человек странный, не спорю, но у него большое сердце. Поверьте мне: как бы он в отношении вас ни поступал, что бы ни делал, все это совершается исключительно ради вашего блага.

Одетта ничего на это не сказала. Да она и не смогла бы, даже если бы и захотела. У нее перехватило горло, а тело стала сотрясать крупная дрожь. Джимми понял, что с ней творится что-то неладное, только через минуту. Во-первых, он так и не дождался от нее ответа, а во-вторых, он даже в темноте сумел разглядеть, как болезненно стало содрогаться ее тело. Находясь под впечатлением от рассказов Калума, он не имел ни малейшего представления, что она выкинет в следующую минуту — то ли рухнет на пол и забьется в судорогах, то ли бросится к нему в объятия.

Однако Одетта не сделала ни того, ни другого. Вздернув подбородок, она подняла свой стакан и глухим, каким-то неживым голосом произнесла:

— А давайте-ка мы с вами напьемся.

— Мне казалось, вы говорили, что склонности к алкоголизму у вас нет, — произнес Джимми, продолжая с подозрением на нее поглядывать.

— Я не алкоголичка, это верно, — сказала Одетта, выступая из темноты и подходя к камину. — И не наркоманка. Но сегодня мне это просто необходимо. Конечно, более всего я хотела бы сейчас включить видео и пересмотреть один из своих любимых фильмов. Но коль скоро ни видео, ни телевизора у меня нет, я готова выслушать рассказ о вашей жизни и о том, как вы познакомились с Калумом. Так что хлебните еще виски для вдохновения — и приступайте. А я буду пить и слушать вас.

26

Джимми, опершись своей мощной спиной о стену, расположился на полу сбоку от камина. Подсесть к Одетте поближе он не отважился. Казалось, она была защищена от слишком навязчивого мужского внимания невидимым силовым полем, которое окружало ее подобно крепостной стене и заставляло собеседника держаться на дистанции.

Говорила Одетта мало — все больше на отвлеченные темы, и много пила. Похоже, она не заводила серьезного разговора, поскольку и в самом деле ждала от Джимми рассказа о его приключениях, как ребенок ждет от взрослого страшной сказки на ночь.

— Почему бы вам не вернуться в Африку? — вдруг спросила она. — Или вы не хотите туда ехать, потому что там умерла ваша девушка?

Джимми, не отрываясь, смотрел в огонь, и на его лице играли алые отсветы пламени.

— Не хотите о ней говорить — не надо, — смутилась Одетта.

— Нет, почему же? Я вовсе не против о ней поговорить, — тихо сказал Джимми и после небольшой паузы приступил к рассказу:

— Флоренс погибла в автомобильной катастрофе. Говорят, не мучилась, умерла сразу — но кто знает? Так что вы правы. Я не хочу возвращаться в Южную Африку по той причине, что там умерла Флоренс. Собственно, есть и другие причины… — Джимми на минуту задумался, подыскивая нужные слова. — Я бы сказал, довольно банальные. В заповеднике все так хорошо устроено, что мое присутствие там вроде бы и не требуется. Он и без меня отлично функционирует.

— Думаю, все-таки вы не хотите возвращаться туда именно из-за дурных воспоминаний, — произнесла Одетта, которой этот разговор начинал казаться все более любопытным. — А все остальное — предлог, не более того.